Из трёх сотен защитников крепости в живых осталось чуть менее сотни, а среди рыцарей на ногах остался лишь Ланнард, опять чудом избежавший в этом бою серьёзных ранений. Даже сильнейший удар, разрубивший нагрудник, его лишь немного задел по касательной, распоров кожу и сломав парочку рёбер. Дышать было больно, но это были сущие мелочи по сравнению с тем, как досталось всем остальным. Граф Граденс потерял по колено правую ногу, у Айра раны вновь воспалились, и он слёг в постель, а Люгер Трей потерянно, словно призрак, смотрел на догорающий костёр старшего брата. Его плоти тоже сильно досталось — множество мелких ранений, серьёзная кровопотеря и риск заражения, но Воле рыцаря досталось сильней: погиб самый близкий ему человек, казавшийся прежде незыблемым, словно скала.
Айр отлеживался в своей комнате, а над Граденсом хлопотали лекари в лазарете, так что в пиршественном зале, кроме Ланнарда, были только Киса, бандитский атаман, да Люгер Трей. Время уже перевалило за полдень, но свежеватели пока и носа не казали за пределы первой стены. Нужно было решать, что делать дальше, а у Ланна был готов план. Простой, рабочий и совершенно надёжный. Все находящиеся в помещении решили, что барон наконец-то окончательно сбрендил и несёт околесицу, когда, проходя мимо окна, тот взмахнул рукой и возвестил:
— Сегодня ночью, как стемнеет, вы соберёте людей и покинете крепость. Пока свежеватели ошеломлены потерей своего вожака, этим нужно воспользоваться. Я хочу, чтобы вы жили и вывели отсюда мою сестру!
Малыш как раз чистил лук, поставив котелок над камином. У них оставалась ещё уйма припасов, так что атаман собирался перед смертью хорошо отобедать, да ещё и угостить остальных. От всей его шайки, кроме женщин и детей, осталось лишь тринадцать человек, включая Кису. Но сам черноволосый здоровяк был как заговорённый — ему даже шкуру в боях так и не попортили новыми шрамами. Выслушав барона, он постучал по крышке котелка и горько заметил:
— А я хочу южных приправ к этой козлятине. Настолько горячих и острых, чтобы в горле горело, а затем разливалось по всему телу огнём. Но жрать будем мы то, что есть — с солью, луком и сыром. Разве что, Ваше Благородие, вы до темна вырежете всю орду, что у холма на нас ножи точит, а мы уж за вами как-нибудь сами…
— В любом замке есть секретный туннель, — ответил Ланн, пожав плечами. — Через него вы и выберетесь.
— Ешть-то он ешть. Да вот только “секлетный” он как раз потому, што о нём никому знать не полошено. Кломе господина коменданта, мил его плаху, да лорда Хардебальда, — прошепелявил Люгер, придерживая рукой разболевшуюся челюсть.
— Я знаю, где он находится. Спуск — в третьей кладовой, неподалёку от оружейной. Ведёт к бывшему руслу реки, с той стороны холма. Лошадок там не провести, так что самых тяжёлых раненых придётся нести — приготовьте носилки. Половину пути пройдёте по руслу, потом подниметесь к тракту. Сейчас свежеватели ничем не отличаются от диких зверей, а их силы стянуты к крепости. Когда они опомнятся — вы будете далеко. Другого шанса не будет, а потому действовать надо сейчас, — спокойно пояснил Белый Барон. Об этом туннеле он узнал ещё в юные годы, когда гостил у Хардебальда вместе с отцом.
— Ты так говоришь, словно сам собираешься здесь остаться, — нахмурилась Киса.
— Повелитель северной мерзости не простит мне нанесённого оскорбления. Как только он восстановит контроль над своей армией…
— Лазве мы его не плибили? Эта млась же лассыпалась! — порывисто вскочил из-за стола Люгер.
— К сожалению, нет. Как я понял из объяснений… не важно кого, мы только уничтожили его аватар. Сам повелитель жив, но у нас есть примерно день, прежде чем он опомнится. Если я поеду с вами, они нас нагонят и перебьют. Так что я остаюсь и пущу им ещё крови напоследок. Но вам умирать здесь не обязательно. Женщины и дети нуждаются в вашей защите, сэр Трей. А потому, во имя памяти Филиша Брасса и вашего старшего брата, ваш долг — пойти вместе с ними.
Выслушав барона, Люгер крепко сжал лоб рукой, а после кивнул, принимая приказ. Ланнард поднялся из-за стола и направился к выходу из зала — ему ещё нужно было всё объяснить Айру и попрощаться с Сэрой. Его не пугал скорбный финал — наоборот, впервые за всю свою жизнь он наконец-то чувствовал, что скоро станет свободным.