Айр сразу же отступил назад, позволив разбираться с главной угрозой барону, и сосредоточился на защите его флангов. Бросившийся на гвардейца Свежеватель был вооружён двумя костяными топорами, от ударов которых щит в руках всё больше походил на решето. Куски дерева отваливались с каждым замахом, тварь кровожадно шипела и не давала даже доли секунды, чтобы контратаковать, пока меткая стрела, выпущенная Крестником, не заставила её отшатнуться. Этого Айру было достаточно, чтобы выбросить вперёд короткое копьё и пронзить грудь, а затем пинком стряхнуть с оружия агонизирующий труп.
Вопль наконец прекратился. В стремительном пируэте, буквально взмыв в воздух, Ланн разминулся с падающим навстречу тесаком на считанные миллиметры и рубящим ударом вскрыл великану глотку. В воздух ударила тугая чёрная струя, залив сбоку шлем Айра. Он инстинктивно прикрылся остатками щита. Сводящее с ума чудовище захлебнулось собственной чёрной кровью, а потерявшие вожака Свежеватели разом лишились потусторонних сил, вновь став просто опасными врагами.
— Давим гадин, осталось немного, все ко мне, парни! — громогласно возвестил Белый Барон. В этом бою на его лице появился призрак азарта, а глаза загорелись живым, пугающим блеском.
Прикрывающий книжника Вигмар добил своего последнего противника, после чего уже всей полной группой они ударили по оказавшимся между молотом и наковальней Свежевателям. Ошеломлённые и ослабленные потерей Скитальца, они всё равно дрались как одержимые, не жалея себя. Похоже, эти создания были попросту неспособны чувствовать страх. Айр успел сломать копьё, насадив уже шестого по счёту уродца, и схватился за меч, когда они наконец пробились к оставшимся в живых людям из лагеря, покрошив по пути весь охотничий отряд из проклятого города.
Крепко сжимая рукоять меча, молодой гвардеец пытался отдышаться и унять нервную дрожь, что пробежала по телу лишь после того, как шум битвы затих. Вокруг не осталось врагов, лишь крики раненых и умирающих. Свежеватели успели посечь многих, смешав алую кровь со своей чёрной. Парня колотило сейчас не от страха, а от простого восторженного осознания того, что он каким-то немыслимым чудом остался в живых.
Большая часть битвы в памяти была словно мутный кисель: несвязанные образы оскаленных пастей и лазурной Воли Грейсера, которого Айр старательно весь бой прикрывал, справедливо считая, что в случае смерти барона им из этой битвы не выбраться. Этот поехавший дрался так, словно хотел поскорее отправиться в мир теней. Мало того, что Белый Барон не носил латы, так ещё и рвался в самую мясорубку без всяческих сомнений и колебаний. Положа руку на сердце, зеленоглазый понятия не имел, каким образом аристократ в чёрно-малиновой рубахе умудрился остаться в живых. Пару раз казалось, что ему вот-вот придут вилы, но Айр успевал подставить под разящий удар свой изрубленный щит или отвести его в сторону ответным взмахом клинка.
— Азат, проверь раненых. Айр, отыщи начальника каравана. Крестник, проверь русло реки, возможно, мы ещё не всю мразь перерезали, — сухо начал раздавать барон приказания.
На выгоревшей стоянке стоял удушливый смог, а зрелище бойни даже у безразличного ко всему Ланна вызывало омерзение. Троих изрубленных караванщиков, лежащих между телегами, Айр едва признал — это были парни из обслуги трактирщика, похоже, ребята до последнего отважно оборонялись. Ещё два сурового вида бандита истекали кровью неподалёку, зажимая страшные раны. Шестеро мужчин, что пытались отбиться рядом с гружёной припасами повозкой, сейчас лежали грудой тел. Свежеватели, прорвав оборону, срезали их, как спелую рожь, а немногие выжившие взирали на своих спасителей со смесью подозрения и надежды.
Услышав со стороны груды трупов тихий, но знакомый голос, Айр бросился туда и помог выбраться залитому чужой и собственной кровью трактирщику. Борислав сдавленно матерился, его пухлое пузо было распорото, а часть внутренностей осталась под телами товарищей. Прожжённый делец часто дышал, истекая холодным, липким потом. На месте правой глазницы зияла алая пустота, а в левом застыл ужас. Вцепившись в ладонь Айра двумя руками, он сдавленно прохрипел: