— Господин, благодарю, что животы наши сберегли, без вас пропали бы вовсе! — раздался сладкоречивый голос Борислава, в котором слышалось беспокойство. — Айр сказал, что вы девушек наших вызволять пошли. Что с ними, подскажете?
— Живы. Скоро придут, — коротко ответил ему Ланн.
— А с нами что собираетесь делать? — прогрохотал Малыш, стараясь не встречаться взглядом с бароном. Эти пустые синие глаза не сулили ничего хорошего.
Остальные разбойники разошлись полукругом. Айр видел только четверых, кроме черноволосого бугая. А значит, ещё двое остались сидеть наверху. “Вольные охотники” действовали словно волки, загоняющие добычу. Двое незаметно обошли со спины, пытающегося отдышаться после битвы Вигмара. Трактирщик почувствовал неладное и поспешил проверить, как дела у лошадок. Еще пара головорезов устроились неподалеку от ларийского мага который на происходящее не обращал никакого внимания, полностью поглощенный тем что рассматривал Свежевателей у своих ног.
На себе гвардеец ощутил предупреждающий взгляд Малыша. У Айра внутри похолодело — всё шло к тому, что на липкой от чёрной крови земле скоро могут раскрыться алые бутоны. Но барон был ему пока нужен, а по поводу бандитов зеленоглазый не испытывал сантиментов. Если они сделают неверный выбор, то… Гвардеец стараясь действовать незаметно, ухватился левой рукою за рукоять спрятанного в поясе стилета и отрицательно покачал Малышу головой.
— Не советую, — произнёс в этот момент Ланнард и нехорошо улыбнулся. Он говорил негромко, словно беседовал сам с собой, но, тем не менее, даже погребальный костёр, казалось, стал тише пылать — каждое слово Белого Барона впечатывалось в сознание.
— Не надоело ещё, подобно зверью, прятаться по лесам? В Центральных землях вас травят псами, баронам вы, что кость в горле. Здесь хорониться тоже больше не выйдет — Свежеватели вас скоро найдут, а в Чащу нет хода никому. Я предлагаю выход. Прощение прегрешений от лица Хранителя Севера. Шанс начать жить заново и исправить ошибки, — голос барона сел в конце предложения, а уголки губ печально опустились.
— Любо звучит. Прям как в сказке. Спасибо за милосердие, мой лорд! По гроб будем вам благодарны, первенцев в вашу честь назовём. Разумеется, мы принимаем ваше совершенно бескорыстное предложение, нет, даже бесценный дар! — саркастично воскликнул хмурый верзила. — Ну так что… выпишите нам дорожную грамотку, да мы пойдём?
Остальные разбойники ухмыльнулись — здесь всем было понятно, что ничего в этой жизни не бывает просто так. А значит, и избранному богами аристократу они тоже для чего-то понадобились. Вероятно, для чего-то столь грязного, что он сам не хотел пачкать руки.
Но Белый Барон не обратил никакого внимания на сарказм. В его синих глазах танцевало отражение погребального костра и похожих на головешки, замерших в нём фигур.
— Есть два условия, — невозмутимо продолжил он. — Помогите мне остановить этих тварей, чтобы подобное больше не повторилось. Встаньте на стены бок о бок с гвардией и ополчением для защиты нашей страны. Те, кто переживут осаду, получат помилование, положенное жалование и заслуженные награды. Кроме того, вы сможете продолжить службу в дружине, ежели захотите. Это не мои слова, а Хранителя Севера.
— Ваше благородие, мы не шавки дворовые, чтобы “служить”. Но помочь можно, коли вежливо просите. Только с условием! — Малыш вскинул вверх указательный палец, сам поражаясь собственной наглости, но с аристократами говорить иначе просто нельзя. Они не уважают ничего, кроме силы. А раз он ещё жив, то значит, белобрысому очень уж нужны его лесные стрелки, — В рубку мы не полезем. Как только Свежеватели заберутся на стены, мы сразу отходим во внутренний двор. Я всякого дерьма навидался, мой лорд, и очень не хочу снова быть затычкой на любой случай.
— Не я командую в этой крепости. Но нам нужны лучники, а не трупы. Думаю, комендант с этим предложением согласится, — холодно кивнул ему в ответ Ланнард. — Кроме того, я хочу, чтобы вы мне сообщили, где находится ваше логово. Прощение получат все, кроме вашего атамана. Его голову мне придётся забрать.
— О как получается… Ну, этот кот драный сделал ноги, едва запахло жареным, нас всех побросав. Да и мне никогда он не нравился, — Малыш почесал крепкими ногтями гладко выбритый подбородок. — Могу спросить, а что за такое зло злое этот висельник натворил, что для него одного такое делаете исключение?