Недолгое время спустя солнце скрылось за горизонтом, и над полем боя опустилась обычная, человеческая и даже приятная тьма, скрывая с глаз груды порубленных тел мутантов и немногочисленных павших людей. Со стороны отряда раздавались крики раненых и испуганный плач детей. Это было хорошо. По крайней мере, раз они плачут, значит, ещё живы. Значит все-таки снова справились. Наконец-то не просто отомстили, но и защитили кого-то. С этими мыслями, подволакивая левую ногу, в которой застряла стрела, Айр подошёл к Белому Барону, что задумчиво сидел на туше зарубленного Скитальца, из которого торчало широкое лезвие полуторного меча.
— Вы, господин, своей смертью точно не помрёте… — прохрипел гвардеец, сплюнул в ставшую чёрной от крови траву и добавил: — Куда без меня ускакали? Опять стремитесь всё взять на себя? В одиночку двух этих переростков покрошили?
— Да нихрена. — Ланнард бросил на него взгляд и неожиданно тепло улыбнулся. — Одного ты сам приголубил.
— Я? Когда? — потерянно спросил Айр, оглядываясь. Метрах в пяти виднелись останки крупного свежевателя наполовину вбитые в землю.
— Не там ищешь. На руки свои посмотри. — хмыкнул Белый Барон.
Айр опустил голову и застыл, уставившись на здоровенную, похожую на котёл рогатую голову, которую сжимал в левой рукавице за неровный обрубок шеи. В блеклых буркалах Скитальца застыло удивление и даже что-то отдалённо напоминающее страх. Похоже, даже порождение Лангарда ошалело от того, что охваченный гневом человек смог оторвать ему башку голыми руками, а затем использовал ее словно щит.
— Ну, с почином тебя! Я же предрекал головокружительный взлет? Говорил, что сделаешь просто крышесносную карьеру? Скитальцы от тебя уже головы теряют! — весело воскликнул Ланн и, задорно рассмеявшись, вскочил, хлопнув Айра по плечу.
Глава 11. Красавец и чудовище
Мириады озорных огоньков перемигивались по всему небу. Ночь выдалась чистой и ясной, при свете луны холмистая местность выглядела таинственной и волшебной. Вот только судьба отбившихся от отряда и зазевавшихся путников была бы далеко не столь романтична. Поэтому сопровождаемый гвардейцами отряд “свободных охотников” сделал после битвы короткий привал и, посадив на коней детей и женщин, продолжил свой путь. Ланнард намеревался достигнуть безопасной крепости еще до рассвета, прежде чем свежеватели устроят еще одну попытку их всех укокошить.
Айр усмехнулся — он никак не мог привыкнуть к своему новому статусу и тому, насколько иначе на него начали смотреть люди, рядом с которыми он недавно сражался плечом к плечу. Товарищи-гвардейцы сейчас косились со смесью зависти и опасений — похоже, они застали тот самый неловкий момент, когда он отрывал голову Скитальцу. А во взгляде Вигмара Брасса было еще больше раздражения, вперемешку с обидой, будто Айр нанес ему личное оскорбление тем, что тоже подчинил себе Волю.
Но сильнее всего в последнее время изменился Белый Барон. Еще с самой Чащи он был переполнен энергией, весело жужжал и везде успевал, словно напившийся кровью комар. А его белозубая улыбка и вовсе вгоняла в ступор людей, успевших с ним прежде познакомиться. Пока Ланнард о чем-то беседовал с нежданно пришедшим им на подмогу сэром Филишем, бывший десятник Айра по имени Грузд даже подозрительно поинтересовался у недавнего подчиненного, чем барон занимался в лесу и не находил ли там подозрительного вида грибочки с магическими свойствами, запрещенными во всем королевстве. Пришлось оправдываться и убеждать наставника, что никаких грибов они в глаза не видали, а Ланн и без них сам по себе немного пришибленный и волшебный.
Белый Барон в это время шумно восторгался решимостью, интуицией и прозорливостью своей младшей сестры, которая сообщила коменданту, что они нуждаются в помощи. На осторожные попытки Брасса Старшего поинтересоваться, откуда девочке было известно даже точное место встречи, он лишь пожал плечами, апеллируя к Богине-Матери или Деве. Айр уже устал его подозревать в самых ужасных грехах, тем более что поведение странного аристократа однозначно указывало на то, что опасения тщетны. Так что он решил напрямую распросить товарища, как только представится случай.