Следующий его бой должен был состояться вечером следующего дня, чему гвардеец был рад — была возможность нормально отдохнуть и привести в порядок мысли. Победа над главой дома Брасс оставила его выжатым как лимон — как физически, так и психически. А следующий доставшийся на его долю противник был еще большей проблемой, чем даже комендант. Не в плане тактики или боевых возможностей — Айр больше даже мысли не допускал, что может уступить хоть кому-то в этом турнире. Проблема была в другом: благодаря своим ничуть не благородным, но крайне породистым тараканам в голове, парень еще в детстве пообещал себе никогда не причинять вреда девушкам.
А Киса, несмотря на бойкую натуру, откровенно вызывающее поведение и превосходные боевые навыки, определенно была женского пола. К этому времени она смогла одолеть уже пятерых мужиков, притом в последнем бою каким-то чудом справилась с Кривым — вторым гвардейским десятником, находящимся в крепости помимо Грузда. Айр видел их бой, и, судя по тому, как лихо закручивались усы ветерана и весело блестели глаза, бой он продул специально, восхищенный красотой соперницы. А может быть, Киса сделала ему предложение, от которого старый развратник не мог отказаться.
Даже поединки с Ланном после появившихся подозрений стали для Айра в тягость, но в случае с Белым Бароном гвардеец был уверен, что при всем желании не сможет его зашибить. Вдобавок накладывалось то, что они были боевыми товарищами, но главное — Ланнард искренне дорожил этими тренировками и радовался каждый раз, как ребенок. Так что они договорились, что барон будет носить нагрудник. Который сейчас начал надевать повсюду, чтобы привыкнуть к новой тяжести, появляясь перед солдатами на турнире только в блестящей броне. С Кисой же все было иначе — несмотря на внешнюю суровость, она воспринималась куда более уязвимой и женственной. Да и небольшая, но крепкая и вполне заметная грудь, выпирающая из-под одежды, вполне очевидно давала понять, что с ее полом ошибки быть определенно не может. Нужно было как-то разобраться с наметившейся проблемой.
Накануне осады многие привычные вещи чувствовались совершенно бессмысленными. Например, золото. Оно больше не стоило ничего — здесь нечего было купить или продать, кроме собственной жизни, а за нее цена взималась кровью врагов. Простые монеты переходили из рук в руки чаще, чем в лавке купца, но им никто не придавал ценности. Они были просто подспорьем в веселых играх взрослых и очень суровых мужчин. Победа девушки, как и до этого Айра, вызвала в толпе раздраженные крики — выигрышей по ставкам было куда меньше, чем проигравших, но никто не злился всерьез на такое странное стечение судеб. Для солдат это было лишь зрелище — захватывающая постановка, призванная отвлечь от иссушающего страха.
Поздним вечером, после завершения всех поединков, проходя мимо солдатских палаток, Айр прислушивался к их разговорам. У затухающих лагерных костров можно было услышать то, что на самом деле у людей на душе, то, о чем они никогда не расскажут отцам-командирам. В основном их волновали сущие мелочи — стоптанные сапоги, доспехи с чужого плеча, что всегда были либо тесными, либо висели словно на чучеле. Ну и, разумеется, говорили о женщинах, вспоминали вечерние танцы южаночки-Марты — по доброй и мягкой девушке здесь многие скучали. Как и по пиву, что зачастую наливал в долг корчмарь.
Но за всеми этими разговорами они прятали главное — страх. Глубокий, пожирающий изнутри ужас, что внушали рассказы о свежевателях, страшные байки разбойников, что пришли из Чащи, да собственная небогатая, но очень яркая фантазия. Устроив турнир, Филиш Брасс создал новое поле для слухов и пересудов, чтобы котелки рядовых не вскипели раньше времени. А также была еще одна причина, к которой комендант уже отношения не имел.
Подобные турниры накануне или после великих сражений были традицией аристократии Тарсфола. На них возвышались проявившие себя бастарды, а простолюдины на собственной шкуре могли прочувствовать всю мощь благородных. Использовались проявления Воли или же нет — сами их тела были мощнее, и ни о какой честной дуэли не могло быть и речи. Страх и преданность — вот что правит людьми. Турниры были инструментом проведения этих двух чувств в умы смердов.
Сражаться с девушкой, да еще и в бесчестном бою, Айр себе позволить не мог. Это было полностью против его внутренних правил. Так что он приперся к стоянке разбойников, которые, расположившись у внешней стены лагерем, варили странно пахнущую бурду в пузатых, начищенных котлах. Плавающие куски мяса намекали, что это, скорее всего, просто ужин, но периодически всплывающие со дна разноцветные грибы заговорщицки подмигивали и просили никому о них не рассказывать. Гвардейцу, в принципе, было безразлично, чем там себя травят разбойники — он неплохо понимал Малыша и знал, что совсем лютой дичи тот не допустит.