Цепляясь за осколки сознания и действуя скорее на звериной ненависти, Вигмар заставил себя контратаковать колющим ударом чуть выше нагрудника — в горло. Быстрым движением рукавицы Айр смог его отклонить ниже: обсидиановый меч пронзил его нагрудник в центре груди, но завяз в уплотнившейся ауре и прочной кольчуге, лишь самым наконечником пробив его кожу и оставив кровоточащую рану. Но вот его собственный меч свободно рухнул на лишённое защиты плечо соперника, с хрустом заставив лопнуть ключицу. Они оба замерли.
Вигмар не мог освободить меч, за лезвие которого Айр ухватился левой рукой. Правая рука бастарда висела, словно сломанная тростинка, но в глазах продолжало мерцать тёмно-фиолетовое пламя — точно такое же горело у него на мече, отчего проколотая грудь гвардейца пылала. Но это уже был конец, они оба это понимали. Айр вскинул руку и ударил по бастарду бастардом. Прибить ублюдка ублюдком. В этом была какая-то злая ирония, которую наследник дома Брасс оценить не успел, упав как подкошенный от лязга стали о собственный череп.
Комендант не успел даже вмешаться. Перепрыгнув через ограждение и рванув к бойцам в момент, когда они обнажили убийственное намерение, он опоздал и достиг сражавшихся лишь тогда, когда его сын, истекая кровью из пробитой головы, валялся на холодных камнях. Айр всё же сдержался и ударил плашмя, что сохранило жизнь его бывшему другу. Но тот ещё долго будет страдать от контузии и сотрясения. Вигмар щурился от потока крови, что заливала глаза, и зло ухмылялся. Он проиграл, но главную цель всё-таки выполнил. Он дотянулся. Всё, что ему было нужно от этого боя.
Победитель был определён. Нерушимый и самоуверенный, словно скала, он возвышался над всеми собравшимися у основания первой стены воинами. И, несмотря на боль, триумфально смеялся, вскинув вверх руку с зажатым мечом. Всё оказалось просто: перед ним был не бывший друг, которого пришлось победить, а лишь нахальный, избалованный выродок, заслуживший и получивший хорошую порку. Хорошую, но всё-таки недостаточно. Те упыри из столицы так легко не отделаются, когда он до них доберётся.
Глава 18. Ланн из Грез
Горло сдавило так, что трудно было дышать, а пульс в стальном шлеме лязгал эхом ударов. Боевое безумие, вырвавшись на свободу, в этот раз не спешило уходить прочь. Ожесточённая схватка оказалась слишком короткой, мышцы ныли и требовали насилия, едкая слюна заполнила рот. С трудом сдерживаясь от того, чтобы не наброситься на что-то говорившего ему коменданта, Айр зло огляделся. Нужен был кто-то сильный, кто-то, кто сможет утолить его жажду, потушить вулкан, горящий в груди. Филишер? Слишком слаб, к тому же он его уже раз одолел. Шевалье, что ему служат? Когда-то он мог на них только взирать, как на вершину, которой вовек не достичь. А сейчас эти аристократишки вызывали только злое презрение.
Он собственными руками завоевал эту силу. Что бы ни лепетал младшенький из рода Брасс. Не унаследовал от папочки, а вырвал у жизни в жестоком бою. А значит… Мысли сами собой, подчиняясь тёмному эго, сложились в слова.
— «Значит, я должен встать выше них. Я не смогу их уравнять с простолюдинами. Но в моих силах будет их покорить, поставить на колени, обозначить, что даже над благородными есть абсолютная сила. Для этого я должен обозначить её. Да, так же, как поступил он!» — стало смешно, Айр толчком в плечо убрал с дороги пошатнувшегося коменданта, прошёл мимо и, выкинув вперёд правую руку, ткнул пальцем в наблюдавшего за боем из окна башни Шейла Крестника.
— Граф, я выбираю вас! Как победитель турнира, чтобы доказать свою доблесть, я имею право бросить вызов чести любому из благородных. За вами — правила боя и время! — оглушительно проревел гвардеец.
Ловко выскочив из окна, Шейл приземлился на ноги, перекатился через плечо и вскочил. Он не любил людские сборища и находил социальные взаимодействия куда более жестокими законами, чем принцип «выживает сильнейший», что властвовал во всём остальном мире. Раздражённо вздохнув, он зашагал к ожидающему его ответа гвардейцу. Не было никакой причины тянуть с этой досадной формальностью.