— Эй, уёбок. Ты с кем разговариваешь? Я с тобой ещё не закончил, — прохрипел Айр и крепко сжал кулак правой руки.
Ему не раз приходилось останавливать злобу в зародыше. Обычную, человеческую, но разрывающую изнутри. Чтобы не натворить дел и банально остаться в живых. Он хорошо знал, как душить ненависть. Свою или чужую — неважно. Лязгнула сталь, и нерушимые оковы самоконтроля обвились вокруг обсидианового гиганта. Тот рванулся, стремясь их сбросить, но то, что ковал гвардеец с самого детства, смогло выдержать немыслимую силу на долю мгновений. Достаточно для того, чтобы гигантским прыжком в сотню метров Айр сблизился с чёрно-звёздной рожей и от всей души отвесил в холёную, высокомерную харю могучий удар кулаком.
Человеческая плоть не выдержала силы удара — его собственная рука сломалась об обсидиан, заставив немыслимо прочный камень лишь треснуть. В нечеловеческих глазах мелькнула досада, но Айр хорошо знал главное правило любой драки: если ударил — бей до победного, не давай врагу опомниться, не жалей его или себя. И плевать, что он собирается отхреначить какого-то бога. Перед этим законом все едины. Скрипнув зубами, он восстановил руку и ударил опять, высекая осколками собственных костей искры. И ещё раз — уже второй рукой, снизу вверх, точно в квадратную челюсть чёрного ублюдка.
Пламя внизу грохотало с каждым ударом, а всё вокруг гнулось и грозило вспениться прибоем всесжигающей лавы. То, что пришелец поначалу принял за плотно закрытый, кипящий котёл — оказалось вулканом. Разумеется, подобного унижения от простого человека он стерпеть не мог. Вспышка, и аметистовый мрак разорвал серебристые цепи и сбросил несчастного смертного в пылающую бездну, что он породил. Даже подобная минорная трата сил была чрезмерной и раздражающей — наверняка древняя интригантка сейчас хохочет, наблюдая за ним. Создав в руке обсидиановый шип, вторженец метнул его вслед падающему людскому силуэту, чтобы избавиться от проблемы. Пусть душу и нельзя было убить окончательно — зато вполне можно было истязать, сломить и заточить.
— Где ты, сука! Я знаю, ты здесь. Вновь пытаешься мне помешать, но я уже почти на свободе! Я сломаю твой жалкий обман, — прогремел обсидиановый бог.
А затем все цепи лопнули, небеса разверзлись и зашлись плачем. Холодный северный ветер ударил в жерло вулкана и подхватил тонущего в собственной ненависти зеленоглазого парня. Ланнард Грейсер здесь был ещё меньше похож на человека, чем в реальности. Его черты лица стали такими, что их и красивыми-то назвать было трудно — словно из стекла выточен. Ни одного изъяна, но и ни грамма жизни. Но глаза были сияющей бездной — полной противоположностью холодному высокомерию вторженца, но тоже горели аметистовым пламенем. Одной рукой он выхватил из воздуха обсидиановый шип, а второй — схватил за предплечье падающего друга, зависнув в воздухе на крыльях, сплетённых из предутренней дремы.
Удивляться времени не было, да и, чего греха таить, Айр рассчитывал на эту подмогу. Мысли нехотя и тягуче, но очень быстро сложились в инстинктивную догадку, высеченную страданием у него на костях:
— Он воплощение ненависти, верно?
Ланнард медленно кивнул, на мгновение прикрыв взгляд.
— Значит, чтобы его победить, мне нужно сначала победить собственную злобу на мир? — выдал совершенно логичную тактику Айр.
— Нахрена? Преврати её в силу и просто поруби мразь на куски. Подстраиваться ещё под каждого. Твоя ненависть и злоба — только твои! Не позволяй никому ими распоряжаться, — серебряные колокольчики искреннего, весёлого смеха омыли его душу прохладой.
Всё стало проще. А чёрный силуэт уже не так сильно пугал. Тем более обсидиановый титан и сам выглядел сейчас почти растерянным, взирая на Белого Барона со смесью узнавания и глухой ярости. Первое правило драки Ланнард знал не хуже, чем Айр. Говорить им стало не о чем, а действия пришли сами собой, сливаясь в один боевой механизм. Одним быстрым движением тонкой руки, вспыхнув фиолетовой Волей, Ланн запустил Айра в полёт — точно до цели — и ринулся следом, как тень сразу у него за спиной.
— Ты… обрубок! Как смеешь… — начал грохотать обсидиановый властелин, но его бесцеремонно перебили.
Вспомнив о Воле, Айр наполнил ею свои зажатые в замок пальцы и впечатал их точно в чёрную глотку — ему было сейчас не до вежливости. В руках Ланнарда тускло блеснул короткий меч и, пронзив каменную шкуру, глубоко вошёл в печень. Ещё один клинок — полуторный бастард — он подкинул вверх, Айр ловко его перехватил в полёте и, вложив всю свою бурлящую и готовую излиться на мир ненависть, обрушил жестокий удар.