– Смотри! – она потянула Брэда за рукав и указала рукой вперед. – Ты его видишь?
– Кого? – Брэд внимательно присмотрелся, как всегда, послушный ее приказам.
– Того блондина в старинной одежде. Он гот, наверное. – Клер не была в этом до конца уверена – гот оделся бы в черное. Готы не станут рядиться в голубую парчу и белые кружева и уж тем более не станут красить волосы в платиновый оттенок.
– Видишь парня, не похожего на других?
Брэд только отрицательно качал головой. Он не видел. Клер только сейчас это поняла. Никто, кроме нее, его не видел. Но она-то видела. И ее глаза вдруг расширились от ужаса, потому что прекрасное лицо стало мгновенно покрываться ожогами и шрамами. Всего миг – и от него осталась одна лишь изуродованная маска. Клер даже вскрикнула от непередаваемого ужаса. Только на это никто не обратил внимания. Ее крик потонул в общем гуле испуганных голосов и паники. Вначале она даже не поняла, в чем дело и почему на головы людей посыпались известка и какие-то балки. Лишь потом она поняла, как ей повезло, что она стояла не в толпе, а чуть поодаль. Обрушились какие-то перекрытия и громадные вывески у кинотеатра.
Количество жертв подсчитывали уже в утренних газетах. Прошел день, а их все еще не могли сосчитать. Клер с ужасом вспоминала густую толпу в сумерках, но знала, что этим несчастный случай не ограничится. Жертв будет бесчисленно. О них не стоит даже думать. Стоит подумать о лице, которое она заметила в толпе. В ту ночь Клер видела много жутких сцен и крови, но почему-то вместо искалеченных и погибших людей именно оно стояло у нее перед глазами. Как будто именно тот незнакомец был центром и причиной всей катастрофы.
Глава 10. Грани боли
– Ты знаешь, что вчера произошло? – По телефону звонила Шанна, подруга детства, которая редко давала о себе знать. Клер сделала вид, что плохо слышит, и быстро положила трубку. Утренний выпуск «Таймс» она выбросила в мусорное ведро. Ей не хотелось вспоминать о том, что было вчера.
Кровавое месиво. Вот, все-таки она вспомнила… Клер поморщилась. Ее начало подташнивать от вида всего мягкого и красного, даже от клубники на столе, соблазнительно разложенной в вазочке.
Хруст костей, крики, стоны… В общем хаосе уже не было видно того красивого лица, которое мелькнуло и запомнилось ей. Но незнакомец будто остался незримо присутствовать над разразившимся несчастьем. Клер замечала отпечаток его присутствия в каждом израненном человеке, в каждом изувеченном трупе… Или она просто сходила с ума?
Им с Брэдом едва удалось уйти от репортеров, налетевших на место трагедии. Как они только так быстро успели сюда добраться? Даже раньше машин «Скорой помощи».
Клер помнила, как тяжело опиралась на плечо приятеля. Ему пришлось практически тащить ее на себе. Он как истинный джентльмен заявил, что это была его самая приятная ноша. И все-таки домой Клер его не пригласила. Конечно, он был довольно симпатичным и, как это ни странно для парней подобного типа, даже обходительным. И все же она не захотела, чтобы он провел у нее ночь. Ее постель всегда оставалась пуста.
Кровать будто ждала кого-то, но не Брэда. Заранее подготовленный комплект белья в белых пионах все еще оставался свежим. Подушки лишь слегка смятыми. При взгляде на голубоватые перины и одеяла у Клер возникла мысль о том незнакомце из толпы. Что, если бы он сейчас был здесь? Перед ним она точно уж не закрыла бы дверь. И что бы случилось тогда? Клер представила собственный изрезанный ножом труп в этой самой нетронутой кровати.
Была бы такая смерть романтичной? Ее замутило – Клер боялась любого ножа. Даже для масла. Так что набор кухонных ножей почти всегда оставался в полной неприкосновенности. Клер мутило при взгляде на лезвие. А еще на собственные вены. Как легко их перерезать. В литературных произведениях писали, что такая смерть бывает самой безболезненной. Наверное, шутили. Потому что Клер такой исход казался самым долгим и мучительным. Каково это – медленно истекать кровью?