— Нет, — решительно ответила она, взяв меня за руку, в которой я сжимал карандаш. — Это явно будет лишним.
— Лена, я не знаю, что здесь произошло, и мне не хотелось бы, чтобы и ты оказалась под ударом, — упрямо повторил я, стараясь не смотреть ей прямо в глаза, избегая искушения прочитать эту девушку, которая никогда не была мне безразлична с самой нашей первой встречи.
— Да кому я нужна, — она слабо улыбнулась. — Тем более что обо мне никто не знает. Мне нельзя пропускать занятия. Всё-таки я живу на стипендию, да и экзамены скоро. Я лучше пойду домой. Так мне будет спокойнее.
— А мне вот спокойнее явно не будет, — вздохнул я. — Хорошо, я отпущу тебя только при одном условии: тебя будут охранять мои люди, и передвигаться по городу ты будешь на машине с моим водителем. Я не хочу потерять ещё и тебя, если похищение Ванды всё-таки как-то связано со мной или с моей работой, любой работой.
— Ты преувеличиваешь мою значимость, — она опустила глаза.
— Не спорь, пожалуйста. Как только мы хоть что-нибудь узнаем, я отзову своих людей. Обещаю, — обхватив пальцами её подбородок, я слегка приподнял её голову, чтобы встретиться с ней взглядом.
— Хорошо, — после нескольких долгих секунд молчания ответила Лена. — Но я могу уже пойти домой? Мне нужно немного успокоиться после всего, что я здесь увидела.
— Антон, подойди сюда, — я повернулся к молодому парню, который только несколько дней назад устроился на стажировку в оперативный отдел. Он чуть ли не бегом подбежал ко мне, вытягиваясь перед офицером СБ. — Проводи госпожу Долгову до дома и понаблюдай за квартирой. Освободишься, когда приедут мои люди. Она важный свидетель, — добавил я, немного подумав. Парень кивнул и молча указал Лене рукой на выход из номера.
— Дима, это уже слишком, — недовольно проворчала она, но больше не возражала и вышла из комнаты в сопровождении Антона.
— Семьдесят один процент, — тихо сказал всё ещё стоявший рядом со мной Егор.
— Что? — я непонимающе посмотрел на друга.
— Семьдесят один процент, что это связано с тобой. Восемьдесят четыре, что с Ромой, и шестьдесят пять, что с Томашем. Он явно мог перейти кому-нибудь дорогу, пока рулил Гаранинской Гильдией.
— Восемьдесят четыре — это высокий процент, — я прикрыл глаза, прекрасно понимая, что Ромка себе не сможет простить, если это действительно будет как-то связано с ним. Особенно, если с Вандой что-то случится. Последнюю мысль я постарался отогнать от себя, чтобы не настраиваться на самый плохой вариант.
— Да, только вот девяносто четыре процента — это гораздо больше, и эта вероятность связана с её работой. Ванда полезла в самые верхи нашего правительства, и Громов, как ты помнишь, на так давно дал на это добро. Так что я был предельно честен, говоря Гаранину, что с ним похищение вряд ли связано, — Егор обвёл взглядом комнату и передёрнул плечами. — Но это совсем не вяжется с тем, что кто-то покушался на меня. Хотя я чем-то задним чую связь. Нужно всё раскинуть в тихой обстановке.
— Иди, я тебя догоню. Мне нужно поговорить с Томашем и его семьёй, — я глубоко вздохнул. — И, Егор, я беру самое сложное в данный момент на себя.
— Отправь их в Тверь, — задумавшись, проговорил Егор. — Шестьдесят пять процентов достаточно много, чтобы игнорировать эту вероятность. А похитители могут связаться с ним не только по телефону, но и лично. И это я не брал в расчёт Агнешку, которая тоже далеко не праведную жизнь вела.
— Нужно приставить к ним охрану. Я понял, — с этими словами я сжал в кулаке карандаш, перемещаясь в Ромкин особняк, где всего какой-то час назад всё семейство Вишневецких было в сборе, и, насколько мне было известно, они готовились устроить небольшой праздник в честь выздоровления Ванды и дня рождения Ромки. Да уж, не так мы все хотели провести сегодняшний вечер.
Глава 2
Вокруг стояла уже надоевшая темнота. Видны только очертания предметов, и то нечётко, когда глаза привыкли к этой темноте. Ванда проснулась и поморщилась от боли в боку. Дёрнула рукой, услышав знакомое бряцанье цепи и резкую боль в запястье от железных наручников.
— Да уж, спать на холодном полу не слишком полезно для здоровья, — тихо проговорила девушка, принимая сидячее положение и проводя рукой по лицу, стараясь сбросить остатки сна. Она тихо, на грани слышимости, разговаривала сама с собой последние несколько дней, чтобы хоть немного чувствовать себя увереннее. — В этом месте, в принципе, нет ничего полезного для здоровья, — выдохнула она, прислоняясь к шершавой, холодной и влажной стене спиной. — Я должна верить в них. Они не могли меня бросить, — прошептала она и закрыла глаза.