Ванда не знала, сколько прошло времени, когда её вытащили четверо хорошо обученных наёмников из номера отеля. С ней никто не разговаривал, кроме первого дня, когда с ней познакомился босс, как называли его её надсмотрщики. И то, ей завязали глаза, и она могла слышать только его голос, который был ей совершенно незнаком. Ванде главный так и не сказал, зачем она им была нужна. Только обмолвился, что если она будет вести себя хорошо, а нужный им человек выполнит все поставленные условия, то её отпустят в целости и сохранности, даже закрыв глаза на то, что она убила двух человек в номере отеля: одного прямым ударом стилетом в шею, второй погиб сам, схватившись за отравленную заколку голыми руками, когда пытался вытащить её из шеи приятеля.
А потом начались эта сырость и темнота, разбавляемые редкими приёмами пищи. Её источник был заблокирован, руки скованны, и Ванда совершенно не представляла, что может противопоставить своим тюремщикам, чтобы попытаться выбраться из этого тёмного плена. Нужно хотя бы попробовать освободиться от этих кандалов. Но её тщательно обыскали и отобрали все острые предметы. И пока она не смогла найти что-нибудь подходящее, чтобы попытаться вскрыть замок.
Раздался скрежет дверного замка, и Ванда по привычке зажмурилась, чтобы не ослепнуть от яркого света, проникающего из коридора в камеру. В коридоре раздались шаги, но на этот раз они принадлежали другому человеку, не тому, кто приносил ей скудную пищу и воду. Эти шаги были ей знакомы. Ванда распахнула глаза, но света, который должен был больно резануть по глазам, не было.
Дверь распахнулась с такой силой, что ударилась о стену, и Ванду всё-таки на несколько мгновений ослепило. В слепящем свете она увидела тёмный силуэт. Мгновение, и стоящий в дверях мужчина ворвался в камеру, приблизившись к ней и падая перед Вандой на колени.
— Вэн, — девушка вздрогнула, вглядываясь в знакомое лицо: светлые глаза и тонкий шрам над бровью. И такой родной голос.
— Рома, — пересохшими губами прошептала она и протянула к мужчине руки.
— Всё хорошо, это я, сейчас мы выведем тебя отсюда, — уверенно проговорил Роман и схватился за цепь, одним движением разорвав её, при этом железные наручники, слегка нагревшись, разломились на несколько частей.
— Ты можешь применять магию? — нахмурившись, поинтересовалась Ванда, отстраняясь от Гаранина. — Нет, больше я не поведусь на это, — тихо проговорила она, крепко зажмуриваясь. Все эти сны снились ей с первого дня пребывания здесь. Егор, Дима, Андрей, Ваня. Они сменяли друг друга, но вот Рома ей виделся впервые.
— Я же не обычный маг, Вэн, — успокаивающий голос заставляет зажмуриться ещё сильнее и схватиться за голову. — Посмотри на меня. Я сам проходил через подобное. Я настоящий.
Неожиданно даже для самой себя она открыла глаза и вцепилась в его куртку, уткнувшись лицом в грудь Ромки, вдыхая знакомый запах пороха и чего-то едва уловимого, но такого родного.
— Настоящий, — прошептала Ванда, ещё крепче цепляясь за куртку. — Как ты нашёл меня?
— Потом, — быстро ответил он, поднимаясь на ноги и подхватывая девушку на руки. Она прижалась к его груди, слыша стук его сердца. Неужели это всё действительно правда? — Всё, давай уходить отсюда.
Он сделал несколько шагов и вышел из комнаты, уверенно и быстро двигаясь по коридору в сторону выхода. Входная дверь была открыта, и вот они уже на улице в каком-то пустынном месте. Приглядевшись, Ванда опознала пустырь возле Диминого поместья.
— Почему здесь так тихо? — напряжённо спросила она, и всё вокруг начало вращаться с бешеной скоростью. Сердце пропустило несколько ударов, и Ванда открыла глаза, услышав противный звук брякнувшей цепи.
— Приплыли, Вишневецкая, — простонала Ванда, садясь на пол, хватаясь за голову. — Теперь тебе снятся осязаемые сны.
Раздался скрежет замка, и дверь сразу же отворилась. Ванда прищурилась, стараясь рассмотреть появившуюся фигуру, вспоминая только что привидевшийся ей такой реалистичный сон, но с сожалением поморщилась, узнавая в появившемся человеке своего надсмотрщика.
— Вставай, — коротко приказал он.
— Зачем? — процедила Ванда, тем не менее, поднимаясь на ноги, не решаясь спорить со своим похитителем. — А что, сегодня еды не будет?
Ей ничего не ответили. Мужчина лет тридцати, совершенно не скрывающий свою внешность, подошёл к ней и, схватив за предплечье, вывел в обшарпанный, хорошо освещённый коридор и потащил едва плетущуюся девушку в сторону дальней комнаты.