— Дети! — в дверях показалась Тамарис, державшая на руках Алёнку, заспанную и теревшую глаза маленькими кулачками.
Яну так растрогала эта картина, что она плюхнулась в кресло и разревелась.
— Мам, мам! Ну ты чего?! Мы же с тобой! — Наталья забралась ей на колени и прижалась всем телом. — Мамочка… Папа, — она тревожно посмотрела на отца, — а почему мама плачет?
— От радости, — Нирол устроился рядом, усаживая племянника на колени. — Она очень сильно соскучилась. И я тоже, — он хитро подмигнул дочери.
— Витаминно-минеральный коктейль с успокоительным, — раздался металлический голос Смотрителя. На столике у дивана материализовался высокий бокал с прозрачной жидкостью.
— Вот как! — Тамарис радостно чмокнула Алёнку в румяную щёчку. — У нас скоро будет новая сестричка?
— Скорее всего братик, — немного смущённо проговорила Яна, беря бокал в руки. — Ощущения совершенно другие.
Узнав о возвращении сына и невестки домой, немедленно примчались через портал Кларк и Пэтрик, с порога потребовав самого подробного отчёта.
— Ну уж нет! — воспротивилась Тамарис. — Завтра. Все разговоры завтра. А сегодня блудные родители будут с детьми. И те и другие соскучились. А Янни ещё и переутомляться нельзя в её положении.
Поздним вечером, когда вся большая семья угомонилась, разойдясь по спальням, Нирол, прижимая к себе спящую жену, долго не мог уснуть, пребывая в состоянии эйфории. У них снова будет маленький!
— Это последний раз, я клянусь! — Нирол виновато посмотрел на жену. — Только передам все дела и сразу домой, к вам!
— В прошлый раз ты говорил то же самое, — Яна надула губы и стала нервно обрывать листочки с ближайшего кустика. Разговор проходил около дома на лужайке. Они сидели на слэте, висевшем в сорока сантиметрах над землёй.
— Ошибаешься, моя девочка, — Варадан придвинулся ближе, обнял, погладил увеличившийся животик. — В прошлый раз я говорил, что ещё один раз слетать придётся, чтобы передать все дела, окончательно.
— Мог бы и не напоминать о моей ошибке, — Яна вздохнула и откинулась на грудь мужу. — Тоже мне, мужчина. Элементарных вещей не понимаешь.
— Всё, всё, — рассмеялся Нирол. — Я виноват! Исправлюсь, — жадно прижался губами к чувствительному местечку за ухом.
— Нирол! — всхлипнула Яна.
— Что? — невинно отозвался он. — Я всего лишь хотел попрощаться. Не понравилось?
— Прекрасно же знаешь, что понравилось… И захотелось бОльшего, безобразник ты эдакий! Надолго застрянешь на Земле?
— Месяц-два от силы. Ты только без меня рожать не вздумай. Прилечу, тогда можно будет.
— Ох какой же ты ещё большой ребёнок! Разве такое можно спрогнозировать?
— А ты постарайся! Меньше двигайся, больше лежи. И тогда обязательно меня дождёшься. Всё, мне пора.
Дождавшись пока слэт не превратится в едва видимую точку в синем небе, Яна тихонько вздохнула и пошла в дом. Хотелось полежать- слегка ломило поясницу. Тем более, что Тамарис забрала ребятишек и улетела к морю, куда из лаборатории вырвались Кларк и Пэтрик. Так что сейчас в доме было непривычно тихо без топота детских ножек и звонких голосов. Яна улеглась поудобнее и прикрыла глаза. Четыре месяца назад они вернулись с Земли с первой группой девушек. Сейчас уже все они нашли свою пару, живут счастливо. А первое время дичились. Но к хорошему привыкают быстро. Это только ей пришлось выбираться из своей пропасти почти год. И огромная благодарность Ниролу за то, что он смог пережить этот очень сложный для них период.
Сосновские, что старший, что младший пашут сейчас на благо пришельцев с Варна, о чём и не догадываются благодаря поставленным в их сознании ментальным блокам. Почти весь доход их фирмы направляется на перевозку желающих покинуть родной мир и социальную адаптацию остающихся выпускников детских домов. К сожалению, за столь малое время удалось охватить только родной город Яны, на бОльшее не хватило времени и кадров. Завтра Нирол и ещё три десятка добровольцев пройдут через порта на Эталле, чтобы влиться в работу с выпускниками детских домов, постепенно расширяя географию охвата. Того, что правительство хватится нескольких десятков, а то и сотен тысяч внезапно исчезнувших своих граждан, никто не боялся. Пробыв даже короткое время в России, успели понять, что местным властям совершенно нет никакого дела до брошенных детей. Только порадуются, что никто из них не приходит просить положенной жилплощади и других необходимых им льгот. А чиновники в Москве тем более зачастую не знают о том, что творится на местах, живя своей жизнью, отгородившись от простого народа охраной и высокими заборами.
— Что будем с этими выродками делать? — Сержио кивнул на Сосновских, которые после трудового дня сидели в креслах у камина, потягивая из высоких бокалов марочное красное вино.
— Пока они нужны нам, — тихо ответил Нирол. Они с другом временно поселились в особняке у олигархов, стараясь не выпускать их из виду. — Хотя, пожалуй старшего уже можно изымать. Вадим, — он буквально выплюнул это имя, — справится и сам.
— Под нашим приглядом, — довольно улыбнулся Сержио. У него это была тоже последняя командировка. — Что-нибудь придумал для папаши?
— Да, — нехотя проговорил Нирол. — Совет отдал их мне. Так как именно моей жене они нанесли моральную и физическую травму. Но подпускать к ним Янни я не имею ни малейшего желания, сам понимаешь.
— И что решил?
— Сначала хотел отдать их пожирателям, пусть послужат кормом для других, как кто-то служил им, питая их фирму своими деньгами и заработанным имуществом. Но потом подумал, что сделать их кормовым скотом будет слишком гуманно с моей стороны. Ты же помнишь как живут такие особи?
— Да уж, — тихо рассмеялся Сержио. — На полном пансионе. Спят, жрут, пью, спариваются. И никаких обязательств. Рай на земле. Жизнь хоть и короткая, но вся состоящая из удовольствий. Так не годится.
— Вот и я об этом подумал. А попросить Лассера, чтобы этого урода выжрали быстро, не хочу.
— Кровожадный ты наш…
— Если бы ты видел ещё и воспоминания Вадима, тоже стал бы таким.
— Да мне и папеньки как-то хватило.
— Вот-вот. А я за Янни любому глотку порву. До сих пор удивляюсь, как она после того, что с ней сделали, смогла меня принять и поверить…
— И какое решение ты принял?
— Подправлю воспоминания. Подкорректирую слегка. Заменю образы тех, кого убивал сам Сосновский и тех, над кем издевались по его приказу на него самого, замкну дорожку и вложу обратно в голову папаше. После этого он каждый день будет проживать мучения погубленных людей, словно свои. Причём все физические ощущения будут реалистичными и яркими. А через некоторое время придёт очередь и сынка. Уж на нём-то я отыграюсь не менее, чем над его отцом. Его сутками будут насиловать в его воображении. С болью, с кровью, с его криками до хрипоты и сорванного горла. Безо всякой надежды на спасение и помощь.
— И сколько будут продолжаться эти пытки? — Сержио был слегка шокирован услышанным.
— Всю оставшуюся их жизнь, — твёрдо ответил Нирол. — И мне их не жалко. Неужели ты их жалеешь?
— Да не особо, — чуть смутился Сержио.
— Просто тебя лично это не коснулось. А вот если бы задело… Если бы от них пострадала хоть в малой мере Ириана…
— Ты прав, друг. Поступил бы точно так же. И давай закончим этот тяжёлый разговор.
— Дождалась! — Нирол сидел у постели жены, поглаживая живот и с радостью ощущая как ему в руку толкается ещё нерождённый сынишка. — Меньше двигалась, больше лежала. Вот видишь, я был прав.
— Прав-прав, ой! — Яна схватилась за живот. — Ой!
— Что?! — всполошился Нирол. — Пора? Как же я вовремя!
Яна не выдержала и расхохоталась, перемежая смех ойканьем из-за схваток, накатывающихся одна за другой. Очень скоро прибыла бригада медиков, вызванная Смотрителем, который в отличии от людей, мог адекватно оценить ситуацию. Нирола оттеснили, Яну отвезли в родовую комнату, где она через несколько часов и произвела на свет сына.