Лежал и смотрел наверх. Перешёл с неба голубого посередине к небу жёлтому по краям, перьями. Потом сполз взглядом к небу закатному у горизонта, светло-серому. И объял землю круглой, во всех её цветах. И почувствовал духов закатного солнца, здесь обитающих. Это они обычно окрашивают небо в кровавый цвет. Но это кровь искупления. Я был свидетелем, чёртовым анонимом. И ослеп, наткнувшись на закатное солнце, потому что уже не мог отвести глаз от него. И подумал, что так и останусь навечно, но слепота снова превратилась в зайчиков, а зайчики исчезли спустя время. И снова видел это всё.
Лечь в эту землю, раствориться в этом солнце. И навсегда обрести покой. Так, что ничто больше не потревожит сознание. Так, что никто больше не потревожит тело. Упасть навеки, лишившись всей силы, упрямства и бунта, – вот что необходимо мне. Случится ли это когда-нибудь? Как долго мне идти? Что будет дальше? Вопросы, которые всплывают наяву с каждым пробуждением. Вопросы, которые вместо будильника, что вырывает из лона небытия – заветной мечты, теплейшей пустоты. Умереть – уснуть.
Тогда почувствовал, как сердце моё опустилось, упало. Обернулся и увидел его – грёбанного волкодава. Совсем рядом.
Окутанный немым ужасом, оцепенел и приготовился, наконец, сдаться. Но несколько секунд – и я пришёл в себя от удивления, разглядев его.
И сказал: «Что с тобой стало?».
Он был без одной лапы и хромой – на другую, весь в присохшей грязи и со сломанным хвостом. Не такой чёрный, больше не способный напасть, он был жалок. Ужас больше не шёл ко мне. Мы просто смотрели друг на друга в недоумении, и ничего не происходило. Тоска лилась из глаз его – сухих, уже не блестящих – и я больше не мог смотреть. Встал и молча ушёл.
Но, пройдя с полпути, не выдержал и оглянулся. Он сидел на моём месте, убитый, жалкий. Сидел спиной, не оборачиваясь, не провожая меня взглядом.
Тогда пылающий шар закатного солнца выглянул из-за его фигуры, объяв еле живое тело и создав вокруг трёхлапой и кривохвостой фигуры золотой ореол. Оно простило его. Простил и я.
*****
Иду в поисках денег. Где-нибудь должны быть какие-нибудь монеты. Валяться, лежать. Кто-то должен был выронить. Сколько уже прошёл, не знаю, километров двадцать, и всё ещё ничего. Пусто. Хочется пить. Так тебе и надо. Справедливо.
Хорошо, что солнце любимое рядом. Сегодня необычно жаркое, особенно обжигающее. Люди убегают от него, прячутся в тени, но я никогда от него не прячусь. Потому что всегда с ним. Боль ожогов, доставленных солнцем. Всё равно люблю. Может, и оно меня любит. Солнечной любви мне было бы достаточно. Хотя за какие такие заслуги.
Казните меня. Да, судья, я готов. Не сопротивляюсь, и сказать мне нечего в своё оправдание. Я же и сейчас почему это разыгрываю в своей голове. И чтоб они слышали. Потому что устраиваю свою казнь перед ними. Мои благородство, мужество и бесстрашие они должны оценить. Меня нужно оценить. Понятно?
Но кое-что у меня есть искреннее. И вот что. Искренне хотел бы, чтобы кто-нибудь избавил меня от моей сущности. Вот этой самой, что вы наблюдаете перед собой. Я, конечно, оправдывался всё время. Так выглядит. Но ведь действительно хотел бы избавиться от такого себя.
Но ты ни хрена уже ничего не исправишь. Посмотри на себя. Мы же знаем, кто ты на самом деле. Думаешь, можно вот просто так взять и стать святым? Ты смешон и ничем не сможешь загладить свою вину. Смирись, мразь.
Так убейте тогда. Казните, раз всё так. Это же высшая мера наказания.
В таких случаях лучшее наказание другое. И вот какое. Будешь шататься по округам до конца веков, спиваться и ничего не хотеть. Тебе нигде не будет лучше, ничего не будет интересно, и ты не найдёшь никого, кто тебе поможет.
Понял, принял. Извините, спасибо, до свидания.
Невыносимо душно, жарко. Моё светило сводит меня с ума. Кружит голову. Не могу больше идти, сложно дышать, не получается. Денег нигде нет. Никто для меня их не теряет. Ни копеечки. Нужно домой, но не дойду.
Моё солнце меня убивает. Когда оно закатное, то мягкое, а сейчас не совсем в настроении. Злится на меня, наверное, бьёт по голове. Но что же. Поделом. Каждый шаг отбивает ударами по вискам. Да. Оно не может бесконечно спасать. То, что мы любим, оно нас и убивает в итоге. Так говорят. Невыносимо справедливо. Ох, Господи. Сейчас сдохну. Падаю?
*****
В день, когда я понял, что деваться больше некуда, облака падали на мир тяжёлыми серыми гирями и солнцу никак не удавалось пропустить хоть каплю своего света на эту погасшую землю. Я решил уйти.