— Может быть.
Она опускает глаза в пол.
— Ладно. Увидимся позже.
Рэйвен уходит, и я выхватываю телефон у нее из рук. Он все еще не заблокирован, и я набираю свой номер и вызываю.
У меня в кармане звонит телефон, и я нажимаю отбой, возвращая ей телефон.
— Увидимся позже. — Это гребаное обещание, и Рэйвен знает это, ее глаза слегка загораются, прежде чем она склоняет голову и скользит по коридорам, скрываясь из виду.
Роско поднимает на меня любопытный взгляд темно-карих глаз. Он чувствует, что что-то не так, и нюхает воздух, как будто это может объяснить ему, почему напряжение такое сильное.
— Даже не спрашивай, блядь.
Роско отворачивается от меня, подходит к моей кровати и запрыгивает на нее.
Скоро он начнет беспокоиться, как и я. Нам обоим пора убивать, возможно, именно поэтому я веду себя так чертовски нехарактерно.
Рэйвен
Я подъезжаю к дому, нервы снова бьют ключом. Может, стоило послушать Каэлиана? Может, мне вообще не стоило возвращаться.
Что, если это тётя или дядя написали мне, а не Ария? Что, если они заманивают меня сюда, чтобы в конце концов убить?
Меня подташнивает, когда я заглушаю двигатель и вылезаю с переднего сиденья. На улице кромешная тьма, слышно только, как хрустит гравий под моими ногами. По дороге домой я получила ещё одно сообщение от Арии с вопросом, где я. Но решила даже не отвечать. Будь это действительно Ария или мои тётя или дядя, я не могла сказать им, где нахожусь.
Когда я поднимаюсь по ступенькам, на нижнем этаже зажигается свет, и, прежде чем успеваю взяться за ручку, открывается входная дверь. На пороге стоит дядя Джерри с отсутствующим выражением лица.
— Где ты была сегодня вечером, Рэйвен?
Я прищуриваюсь.
— Вы вышвырнули меня вон.
— Тот факт, что тебе было куда пойти, заставляет меня задуматься, с кем ты встречаешься посреди ночи.
Я кусаю нижнюю губу, проскальзывая мимо него, дом пуст и тих внизу, если не считать моего жуткого грёбаного дядю, которого ненавижу всё больше и больше с каждым днём.
— Мне некуда было идти. Я просто каталась по окрестностям.
Он ничего не говорит, и я обхожу его, направляясь к лестнице. Дядя останавливает меня, положив руку мне на плечо и нависая над моей спиной. Слишком близко для комфорта. От прикосновения его тёплого тела я чувствую себя грязной.
— Если я узнаю, что ты мне лжёшь, то будешь просить прощения не только у Бога.
Дядя убирает свои крепкие пальцы с моего плеча, и я, не отвечая, устремляюсь вверх по лестнице. Даже не заглянув в комнату тёти Глории, прямиком направляюсь в свою комнату и тихо закрываю за собой дверь. Хотя любая встреча с дядей Джерри нежелательна, всё прошло лучше, чем ожидалось.
Я вижу свою сумку там, где оставила её сегодня вечером. Хватаю и запихиваю её под кровать. Снимая обувь, пинком отбрасываю их в сторону и ныряю под простыни. Я достаю свой телефон из кармана, натягиваю одеяло на голову и смотрю на новый номер в своём телефоне.
У меня его номер.
Зачем Каэлиан взял мой номер? Он собирается мне звонить? Должна ли я им пользоваться? Какая-то часть меня хочет написать ему. Просто поговорить с ним, а не что-то ещё.
«Что происходит между нами?»
Он не похож на человека, который ходит на свидания, но, полагаю, я тоже. И то, что сказала в его комнате, — правда.
Я не шлюха, и то, что делаю, — это то, против чего меня учили, с тех пор как я переехала к тёте и дяде. То, как Каэлиан прикасался ко мне, как сдавливал мою кожу, было таким собственническим и возбуждающим. Мне хочется большего, но знаю, что это не одобряется. И то, что вбивалось в моё сознание последние несколько лет, трудно просто спрятать под ковёр.
Я не должна пускать это на самотёк. Мы вместе — это чёртова катастрофа. Скорее всего, он просто переспит со мной, а потом больше никогда со мной не заговорит. Тогда я не только лишусь девственности, но и потеряю единственного тренера, который, как я считаю, может научить меня выживать в этом мире.
Особенно сейчас, когда вокруг бегает этот убийца... этот... подражатель моих родителей.
Кто это? Я понятия не имею, кто это может быть, и не знаю, как это выяснить.
Всё в хреновом беспорядке, и это превращает мой мозг в грёбаную бурю хаоса.
Я закрываю глаза, хотя его номер уже отпечатался в моем мозгу.
Завтра я буду драться, а потом вернусь к тренировкам. Больше никаких боев. Никакого сексуального напряжения. Я хочу, чтобы Каэлиан научил меня, как забирать жизнь, а потом, когда доведу до совершенства всё, чему он меня научит, мы закончим.
И мне больше никогда не придётся с ним разговаривать.
— Рэйвен.
Шёпот моего имени пробуждает меня ото сна.
Я переворачиваюсь на другой бок, открываю глаза и вижу Арию, нависшую над моей кроватью.
Я выглядываю на улицу и вижу ночное небо, всё ещё тёмное за занавесками.
— Ария? Всё в порядке?
Она грустно улыбается, присаживаясь на край моей кровати.
— Я просто хотела узнать, как ты. Мне жаль, что из-за меня тебя выгнали. — Её голос дрожит, она нервничает, немного волнуется. Ария похожа на побитую собаку, и это сразу выводит меня из себя.
Я помню лицо Арии, каким испуганным оно было, когда отец прижал её к стене. В её глазах был абсолютный страх.
Я приподнимаюсь и сажусь, наклоняясь вперёд, чтобы как следует заглянуть ей в глаза.
— Что, чёрт возьми, произошло? Я никогда не видела, чтобы твой отец был так... агрессивен с тобой.
Ария бросает взгляд на дверь.
— Это было страшно, — шепчет она.
Я киваю, понимая это по её глазам.
— Мне жаль.
Её глаза мгновенно наполняются слезами, и мне становится не по себе. Я знаю, что она это видит. Чувствует это.
— Прости, просто... Тебе не о чём сожалеть. Это неправильно, что мои родители так с тобой обращаются. Они были так рады принять тебя после того, что случилось, но почему они так с тобой обращаются? Я не понимаю. — В конце голос Арии срывается, и мне становится так жаль её юную, наивную душу.
Я качаю головой.
— Это не то, что ты должна понимать.
И я не могу этого объяснить. Они обращаются со мной так, потому что ненавидят меня. А почему они меня ненавидят? Этого не могу понять даже я, и не знаю, хочу ли понимать.
Не должно быть причин для ненависти к ребёнку, но они есть, тетя и дядя ненавидят меня за это.
— Я просто... Мне хочется, чтобы это прекратилось.
— Прекратится. В конце концов.
Я не могу рассказать Арии о своих планах, и, по правде говоря, есть большая вероятность, что она возненавидит меня после того, как это случится. Но не могу не сделать то, что кажется мне чертовски правильным, только ради неё. И буду защищать Арию любой ценой, и под защитой это также означает, что я заберу их у неё. Уничтожу их с лица земли, если понадобится.
И я это сделаю.
Ария кивает, вероятно, думая, что я имею в виду, когда съеду, или что-то в этом роде.
— Ты встречалась с ним?
Я пристально смотрю на неё мгновение, затем медленно киваю. Только один раз.
Её взгляд смягчается.
— Он тебе нравится, да?
Прищуриваюсь, не совсем понимая, что именно чувствую. Но это отличается от всего, что я чувствовала раньше. Я никогда не чувствовала такой связи с кем-либо. Даже с собственными родителями. Это настолько глубоко, что пугает меня.
Я пожимаю плечами.
Ария улыбается, слегка касаясь пальцами моих.
— Всё в порядке. Я вижу это по твоим глазам, Рэйвен. Ты меняешься. Может быть, он тот, кто сможет избавить тебя от всего этого.
Может быть. Или, может быть, он просто научит меня, как избавиться от этого самой.
«Что за пиздец происходит сегодня в школе?»
— Там что, какая-то вечеринка, о которой я не знала? — бормочу себе под нос.
— Ага, — вздыхает Ария. — Это мотивационный сбор, а потом вечер встречи выпускников. Ты не знала?
Нет, не знала. Я вообще не обращала внимания на школу.
— Не знаю. Наверное, я не слышала об этом.
Ария смеётся, все проблемы последних нескольких дней для неё смыты вчерашним ливнем. Она очень взволнована и воодушевлена, и я смиряюсь со своим мелочным отношением. Ария заслуживает подросткового опыта, даже если мне кажется, что у меня никогда не будет такого шанса.
Снаружи здания вывешены бело-голубые растяжки, и люди въезжают на парковку на своих автомобилях, увешанными безумным количеством украшений. На бамперы их машин наклеены недешёвые украшения. Эти люди потратили много времени и денег, готовясь к сегодняшнему дню.
Что такое мотивационный сбор? Что такое вечер встречи выпускников?
Я заезжаю на своё обычное место сзади и выхожу из машины, впервые чувствуя, что сотни людей не наблюдают за мной. Они сосредоточены на своих друзьях, на том, что происходит сегодня и кажется таким важным.
Я наконец-то отошла на второй план. Там, где мне и хочется быть.
— Судя по всему, сегодня на футбольном поле будет что-то грандиозное, будет вечеринка, а вечером — танцы.
— Танцы? — У меня расширяются глаза, а в груди горит что-то похожее на ревность.
Ревность, что, возможно, он идёт, но просто не сказал мне об этом. А с чего бы ему говорить? Мы не то чтобы вместе, но, возможно, именно поэтому Каэлиан не сказал с уверенностью, что придёт на мой бой сегодня вечером.
Может, у него другие планы. Может, у него всё это время была девушка, а он мне не сказал.
Я чувствую себя нелепо, придя в школу в чёрном кардигане и джинсах, в то время как все остальные врываются в школу в облегающих грудь топах и леггинсах или обрезанными джинсами. Они все вписываются, и, конечно же, мы с Арией не получили памятку.
Да и с фига ли? Мы в списке дерьма самой популярной девушки. Нас ни за что не пригласят и не включат в разговор о веселье.
Да и хрен с ним.
Когда мы приходим в школу, это кажется ещё большим спектаклем, чем на улице. На шкафчиках и стенах столько школьного духа, словно в «Блэкридж» устраивают грандиозную постановку.