По спине пробегает холодок, и в прохладном воздухе меня наконец-то окутывает тепло.
Я знаю, кто это, даже не оборачиваясь. Всё гадала, где он был и сколько времени ему понадобится, чтобы найти меня. Я должна была догадаться, что в конце концов он это сделает, хотя какая-то часть меня сомневалась, что ему действительно есть до этого дело.
Я оглядываюсь через плечо и вижу Каэлиана, который едва сохраняет самообладание, пока его пальцы впиваются в кожу моей шеи, а мои тёмные волосы падают ему на запястье.
— Каэлиан, — выдыхаю я.
— Не думал, что мне придётся снова объяснять, кому ты принадлежишь.
Я не знаю, сказал ли Каэлиан эти слова для себя, для меня или для Чада, и даже не уверена, услышал ли Чад эти слова, но они поразили меня прямо в грудь. Прямо сквозь мою грудную клетку в моё пустое сердце.
С таким же успехом Каэлиан мог бы разорвать мою плоть на части голыми пальцами и позволить всему миру наслаждаться этим. Вот что он заставляет меня чувствовать: своими собственническими прикосновениями и повелительным тоном он ничего не оставляет мне и забирает всё себе.
Он поглощает всё.
— Я не... — начинаю жаловаться, чтобы дать ему оправдание, что угодно, что объясняет, почему я стою на поле рядом с Чадом, как будто мы… кто? Пара? Друзья? Это определённо выглядит нехорошо.
— Молчи, Рэйвен. Сейчас ты не можешь сказать ничего хорошего. Разве что он накачал тебя наркотиками и сам вытащил на поле?
Каэлиан поворачивает мою шею, пока мы не встречаемся взглядами. В черных глазах плещется такая угроза, что я удивляюсь, как он ещё не уничтожил всех на поле.
Удивляюсь, что он не уничтожил меня.
Я качаю головой.
Каэлиан прищуривает глаза, выплёскивая на меня ненависть и жестокость, а затем переводит взгляд на Чада.
— Я вроде бы предупреждал тебя, Андерсон. Держись подальше от того, что принадлежит мне.
К этому моменту Каэлиан привлёк внимание остальных футболистов. Тренер продолжает говорить, но игроки обступают нас, и в центре оказываются Чад, Каэлиан, Ария и я.
— Рэйвен не твоя, Морелли. Она даже не заявила об этом. Я думаю, ты ведёшь себя чертовски нелепо, и, возможно, тебе стоит спросить Рэйвен, чего она хочет, — выпячивает грудь Чад, как будто он король поля. Король школы. Не думаю, что тот осознает, какую войну развяжет, если выступит против кого-нибудь из Морелли.
Особенно против Каэлиана, который кажется самым опасным из всех.
Каэлиан снова тянет меня за шею, и мы снова встречаемся взглядами.
— Это правда, Рэйвен? Ты не рассказала ему правду?
Я открываю рот и думаю, что же в нем такого, что засасывает меня. Чёрная дыра, из которой мне даже не хочется искать выход. Каэлиан опасный человек. Потенциально разрушительный. Безусловно, греховный. И всё же, когда мы с ним вдвоём, я не вижу ничего другого.
Я не вижу никого другого.
Только мы против всего мира.
— Скажи ему, Рэйвен. Ты будешь говорить правду или продолжишь лгать?
Мне с трудом удаётся оторвать от него взгляд и посмотреть на Чада. На его лице читается смесь желания спасти меня и желания просто уничтожить Каэлиана. Мои глаза мечутся туда-сюда, и, хоть убей, я не могу понять, на чём они должны остановиться.
Они останавливаются на Каэлиане.
— Я твоя, — шепчу я, слыша, как Чад вздыхает, а Каэлиан скалит зубы, злобно щелкая, такой невероятно довольный.
— Я знаю, — бормочет Каэлиан, наклоняясь, чтобы коротко поцеловать меня на глазах у всех.
Я выдыхаю ему в рот, потрясённая и удивлённая публичным проявлением чувств, но всё заканчивается, не успев начаться. Он отталкивает меня и поворачивается к Чаду с убийственным выражением лица.
— Если ты ещё раз подойдёшь к Рэйвен, твоя футбольная рука даже не будет похожа на грёбаную руку.
Он издаёт звук, похожий на рычание, и подходит к нему, пока они не оказываются почти нос к носу.
— Моя. Она моя, — рычит Каэлиан.
Затем он отступает назад, и я вздыхаю с облегчением, надеясь, что всё закончилось, когда Каэлиан быстро выбрасывает кулак, попадая костяшками пальцев Чаду в нос. Слышу хруст, вижу, как в воздухе разлетаются брызги крови.
У меня такое чувство, что я смотрю кино, в котором вся футбольная команда сжимается, как натянутая до упора рогатка, прежде чем рвануться вперёд, и все нападают друг на друга. Это похоже на «Инферно», когда на меня набросились, только на этот раз Каэлиан против Чада.
Дело во мне.
Они дерутся... из-за меня.
Я стою, потеряв дар речи, когда из ниоткуда появляются братья Каэлиана, и начинается настоящая драка. Детишки начинают выбегать с трибун, стук их ботинок по металлическим стойкам эхом разносится в воздухе.
— Святое дерьмо, — шепчу я.
— Серьёзно. И ты с ним встречаешься? — Ария выглядит потрясённой, когда мы наблюдаем, как Каэлиан разрывает всех на части. Здесь нет конкуренции, нет вопроса, кто победит.
Его тело движется легко и уверенно, когда он долбит кулаками по Чаду и всем остальным, с кем только может соприкоснуться. Его тело изгибается, мышцы спины перекатываются под рубашкой. Гладкие черты его лица опасны, смертельно опасны. Я знаю, что он говорит, не произнося ни слова.
Каэлиан предъявляет на меня права. На глазах у всех.
Я поворачиваюсь к Арии, наблюдая за её ошеломлённым выражением лица, когда она смотрит на дерущуюся толпу. Ничего не говорю, оглядываясь на них, не зная, что ответить.
Морелли — это оружие, и Каэлиан — самое мощное. Если поставить их в один ряд, то не возникнет сомнений, кто победит.
Это будет Каэлиан. Каждый. Раз.
В конце концов, учителя и персонал разнимают их, а тренер подаёт сигнал, который пугает большинство учеников. Каэлиан и его братья никого не слушают, когда тренер начинает выкрикивать приказы. Он мгновенно встречается взглядом с моим и идёт ко мне, с его костяшек капает кровь, волосы в беспорядке, а глаза похожи на черные омуты, в которые я сразу же ныряю без остатка. У меня перехватывает дыхание. И я ничего не могу сделать, ожидая, пока Каэлиан подойдёт ко мне.
Каэлиан идёт прямо ко мне, вторгаясь прямо в моё личное пространство, обхватывает меня за талию и прижимает к своему телу. Его губы впиваются в мои, и он грубо целует меня, прежде чем отстраниться. Большим пальцем касается моей нижней губы и проводит по ней.
— Больше никаких игр, Рэйвен. Теперь ты моя.
А потом он уходит, унося с собой моё дыхание, мой разум и мою грёбаную душу.
Ария: Удачи. Пожалуйста, не задерживайся допоздна. Мои родители, кажется, на взводе. Это немного пугает меня.
Я смотрю на слова, перечитывая их несколько раз, прежде чем засунуть телефон в сумку. Не хочу, чтобы эти слова действовали на меня перед боем. Я должна сосредоточиться на своём поединке и на том, чему меня научил Каэлиан. Не могу позволить беспокойству Арии или поведению моих тёти и дяди проникнуть в мою голову.
— Рэйв! — Голос Коргана одновременно успокаивает и заставляет меня напрячься. Я слишком давно его не видела и чувствую себя неловко, но не могу слишком расстраиваться из-за того, что делаю то, что должна.
Он входит, красивый и подтянутый, в джинсах и темной рубашке, которая облегает его фигуру.
— Привет, Корган.
Достаю из сумки ленту, сажусь на скамейку и начинаю обматывать руки.
Корган садится рядом со мной, наклоняется вперёд и кладёт локти на колени.
— Где ты была, Рэйвен? Ты не приходила в спортзал.
Я отказываюсь смотреть на него, пока обматываю руки. Он расстроен? Испытывает облегчение? Злится? Я не хочу справляться ни с одной из этих эмоций, не знаю, как это сделать.
Сказать ему правду? Или солгать ему?
— Не ходи вокруг да около, Рэйвен. Я не ёбаная девчонка.
Я вздыхаю, разрывая ленту зубами и разминая руки, чтобы проверить, туго ли затянуто.
— Этот парень... Каэлиан?
Его лицо становится непроницаемым.
— Морелли? А что с ним?
— Он тренировал меня. Но не так, как ты. Более... интенсивно. Так что не думай, что я просто ищу кого-то другого. Я просто ищу... что-то большее.
Корган ничего не говорит, и я прикусываю губу.
— Ну, скажи же что-нибудь, чёрт возьми.
Он моргает.
— Я всё думал, когда же меня окажется недостаточно для тебя.
Я прищуриваюсь.
— Что ты имеешь в виду?
Корган сжимает пальцы и хрустит костяшками.
— Ты уникальна, Рэйв. Тебе нужно больше, чем я могу дать. Ты уже давно ходишь кругами. Я сделал всё, что мог. Знал, что тебе нужно больше. Просто... наверное, не был готов отдать тебя.
Я чувствую тяжесть в груди. Чувство вины.
— Отдать меня?
Корган усмехается.
— Ты хороший друг, Рэйвен. И с тобой весело тренироваться. Я никогда не видел другой такой девушки, которая ходила бы по моему залу, готовая разорвать взрослого мужчину. Но отказываюсь превращать тебя в одну из них. Я сдерживаюсь, наверное. И вижу в тебе хорошее.
Во мне нет ничего хорошего. Я испорчена.
— Прости, Корган.
Он качает головой, поднимаясь на ноги.
— Тебе не нужно извиняться. Просто не будь грёбаной незнакомкой, хорошо? Ты можешь приходить в спортзал в любое время.
Я поворачиваюсь к нему, в глубине души не желая, чтобы он уходил.
— Мы видимся не в последний раз. Это я могу тебе обещать.
Он приподнимает бровь.
— Я настаиваю на этом. И если... — почёсывает затылок Корган, и я почти волнуюсь о том, что он собирается сказать. — Если дома происходит какое-то дерьмо, от которого тебе нужно убежать, я всегда рядом и для этого тоже.
Я киваю головой, понимая, что он чертовски правдив. Это больно. Он хороший человек.
— А теперь поторопись и выходи. Покажи мне, чему ты научилась у Морелли.