Он притянул меня к себе и поцеловал.
Я прижалась к нему всем телом так, что он отшатнулся назад, захлопнув спиной дверь. Билл, не отрываясь от моих губ, стянул с себя неудобную куртку, затем прижав меня к стене, приподнял, а я обхватила его талию ногами и наспех сбросила свою рубашку на пол. Он нежно прошёлся губами по моей шее.
- Нет, - задыхалась я, - стоп. Это неправильно.
Я отстранилась, Билл, тяжело дыша, опустил меня на пол и попятился, подняв руки, будто я угрожаю ему пистолетом.
- Ты права, – он закусил губу и поморщился.
Я снова надела рубашку и, стараясь не смотреть на Билла, торопливо застегнула пуговицы.
- Я… я пойду… - сказал он.
- Да.
- До завтра?
- Конечно.
- Ну, тогда… Пока.
- Спокойной ночи.
- Надеюсь.
Билл быстро схватил свою куртку и вышел.
Я кинулась к двери и повернула замок, прижавшись спиной к прохладному полотну.
Ох, чёрт. Что это вообще такое было?! Какого хрена я творю!
Шум воды, доносившийся из ванной, помог мне немного успокоиться. Пар через открытую дверь мягко вползал в комнату и умирал на холодном полу.
Ладно, буду вести себя так, будто ничего не произошло. Не произошло ведь? Ничего не было. Мы вовремя остановились.
Приняв душ, я забралась под огромное воздушное одеяло. Оставленный на ночь свет уже превратился в привычку, я боялась оставаться здесь одна в темноте.
Кто-то рылся в моих вещах в комнате, а потом украл из машины дневник и телефон Кристиана. Кто это мог быть? Мэтт? Больше некому. Не верится даже в это безумие… Он был на моей помолвке.
Могу ли я доверять Биллу? Думаю, да. А Кристиану? Вряд ли. Он до сих пор выгораживает старшего сына, подвергая всех остальных смертельной опасности.
Удивительно, насколько сильной может быть любовь родителя к своему ребёнку.
Немыслимо. Я была одержима тем, чтобы найти Аву Лоуренс, а она оказалась гораздо ближе, чем позволяла моя фантазия.
Нужно было просто довериться своей интуиции. Но как в такое вообще можно поверить?!
Все эти годы я мучила себя вопросами о том, почему мои родители не искали меня. Чувствовала себя нелюбимым ребёнком, несмотря на то, что Анна и Джеймс искренне старались стать для меня настоящей семьёй.
Сидя перед телевизором по вечерам, спрашивала, а что сейчас делают мои настоящие родители? А вдруг они тоже смотрят телевизор? Возможно даже то же самое дурацкое шоу, что и я.
Глядя в окно школьного автобуса по пути в ненавистную школу, невольно всматривалась в лица прохожих, ища хотя бы малейшее сходство со своим собственным. А может быть кто-то из этих людей, спешащих по своим делам, является моим родственником, отцом, матерью, дядей или тётей?
Моя приёмная семья любила меня и окружала заботой и понимание, но внутри всегда оставалось свербящее чувство пустоты. Чувство ненужности своим настоящим родителям. Вязкое горькое чувство, что тебя выбросили, как надоевшую вещь. Холодное одиночество даже в тёплом семейном кругу стало моим верным спутником, неотъемлемой частью меня.
Я и представить не могла, что моих родителей уже нет в живых. И уж тем более, что у меня есть сестра. Не просто сестра, а близнец!
Считается, что близнецы связаны больше, чем просто близкие родственники.
Страшно представить, что пережила Кэтрин! За короткое время потерять родителей и сестру, а потом и свободу! И даже рассудок, возможно.
В голове не укладывается, что можно вынести всё это и остаться здоровым, нормальным человеком, что можно вести обычную жизнь, выйдя на свободу.
Я получила новую жизнь шестнадцать лет назад, чистый листа, но не смогла жить. Просто существовала, не в силах по-настоящему радоваться тому, что радует нормальных людей.
Возможно, Кэтрин, обретя свободу после девяти лет чудовищно несправедливого заточения, тоже осталась заперта в самой себе, в своих ощущениях и воспоминаниях. Надеюсь, что нет. Хочу верить, что она счастлива.
Безумное, непреодолимое желание увидеться с ней, поговорить, обнять, попросить прощения за то, что меня не было рядом, когда ей нужна была помощь, не давало мне покоя.
Не верится. Не верится, что я не одна, нас двое. Я больше не одна в этом мире. У меня есть семья. Родной человек.
19 декабря, 2019 год, четверг.
За ночь ветер только усилился, а мелкий дождь превратился в снежную бурю. На стекле красовались морозные узоры. Я задрожала от холода и на цыпочках быстро вернулась под одеяло.