— Тоже по акции? — осведомился я, указывая на содержимое ее тележки.
— Что? — спросила она.
— Джин, — сказал я. — Он тоже по акции? На пиво скидка тридцать процентов.
Она нахмурилась и принялась распихивать по багажнику шесть или семь бутылок с желтыми этикетками и большую упаковку с тоником.
— Да нет, вроде без скидки, — сказала она.
Она захлопнула багажник, но тот закрылся не сразу. Потом отвезла тележку на место и, прежде чем сесть в машину, мельком улыбнулась мне без всякого особого выражения. Я все еще стоял, прислонясь к своему «Мустангу». Это была модель семьдесят четвертого года, я купил его в Америке, потом перевез сюда и страшно им гордился. Я остро ощущал его отсутствие, как отсутствие собаки, если он — что, к сожалению, случалось в последнее время нередко, — опять стоял в мастерской.
Время приближалось к шести, но покупатели все еще подъезжали, хотя магазин скоро закрывался. Продавец кур уже начал чистить свой гриль, на шампуре медленно вращались последние непроданные цыплята; жир из них давно вытек, но казалось, с каждым оборотом они продолжали уменьшаться в размерах. Я подумывал, не поехать ли на реку окунуться, — это был единственный способ ненадолго избавиться от жары. Наши машины стояли вплотную одна к другой, поэтому я не спешил садиться и ждал, пока учительница отъедет. Я проверил мобильник: ни звонков, ни сообщений — и спрятал его обратно. Все были в отпусках… Я знал, что немного позже вернусь в город, для начала пропущу стаканчик у албанки, а потом позвоню Кристине, и меня охватывала усталость при мысли о ее голосе, который произнесет: «Да, я дома…» или «Да, еще не сплю…»
Такая усталость мне тоже была в новинку, и я опять подумал: скорее бы кончилась эта жара… Кто-то, проходя через парковку, окликнул меня по имени; краешком глаза я видел, что он махнул мне рукой, и я тоже крикнул: «Привет!», толком не взглянув в его сторону, и тоже помахал.
— Можешь на секунду одолжить мне мобильник?
Я и не заметил, как она снова вышла из машины.
— Конечно, — сказал я, вытащил телефон, разблокировал и протянул ей. — Тебе что-то нужно?
Сдвинув брови, она набрала номер и поднесла телефон к уху.
— Нужен механик, — ответила она, взглянув на меня.
— А что такое? Не заводится?
Она опустила телефон и вернула его мне.
— Не заводится, — сказала она.
— Давай я попробую.
— Раньше такого не случалось.
— Я попытаюсь.
— Можно мне опять телефон?
Пока она снова набирала номер, я сел в ее машину и попробовал запустить двигатель, но безрезультатно. Я вылез.
— Досадно, что у меня нет стартовых проводов, — сказал я. — Обычно я вожу их с собой.
— Мне надо домой, — сказала она.
В тот момент на стоянке никого не было. Из супермаркета вышла довольно молодая женщина, за ней — другая, с малышом в слинге; обе толкали перед собой битком набитые тележки, как вдруг откуда ни возьмись перед ними выросли двое чернокожих, которые со смехом и шуточками схватили тележки, намереваясь их довезти, помочь женщинам их разгрузить и в итоге забрать себе монетки, вставленные в замок, — но женщины, оторопев на секунду, вырвали тележки у них из рук и почти бегом устремились к своим машинам; парни что-то крикнули им вслед, рассмеялись и вернулись к своим рюкзакам, брошенным в тени у входа (интересно, они там и раньше лежали?).
— Но у кого-нибудь наверняка найдутся провода, — сказал я, подумав о том типе из администрации. — Пойду спрошу.
Через несколько минут я снова стоял рядом с ней, пожимая плечами:
— Похоже, ни у кого нет. Но я могу подвезти тебя домой, если хочешь.
Я вновь посмотрел на входные двери супермаркета, соображая, куда подевался тот, из администрации; я его нигде не мог найти.
Она жила в районе новой застройки, примыкавшем к кладбищу. Тут я еще никогда не бывал, потому что во времена моего детства этого района не существовало. Когда-то я знал всю здешнюю округу назубок, так досконально, как ни одно другое место впоследствии. В ту пору здесь простирались луга, никем не кошенные. Новый район я видел лишь из окна машины. Домики не различались ничем, кроме окраски стен — ярко-желтой или ослепительно голубой. Я медленно ехал по улице, а в многочисленных застекленных поверхностях сияли отсветы вечернего солнца.