На улицах не было ни души, поселок выглядел необитаемым. Только на площадке для скейтборда, между хафпайпом и небольшим трамплином, двое подростков с волосами до плеч и татуировками на руках упражнялись в кикбоксинге, под непонятно откуда долетавшие гулкие басы хип-хопа. Возможно, те самые ребята, которых я недавно встретил?
У ворот моего дома стояла чья-то машина, «Ауди-100» последнего поколения, с номерами нашего округа, так что мне пришлось парковаться на улице. Я понятия не имел, кто бы это мог быть: ведь, если не считать пару-другую знакомств по интернету, меня здесь никто не навещал. Но когда я увидел гостя, я был удивлен лишь в первую секунду. Кому же еще и быть? Паркер сидел на складном табурете, какими пользуются рыбаки, спиной он прислонился к стене дома. На коленях у него лежал кот, и мне сразу пришла на память табличка, стоявшая на письменном столе у одной коллеги: «У собак — хозяева, у кошки — обслуга». На Паркере был светлый легкий костюм, в руке сигара, явно потухшая, потому что запаха дыма не чувствовалось. Прежде бросавшиеся в глаза перстни на пальцах — он всегда носил два или три сразу — теперь отсутствовали, и на их месте кожа была заметно светлее. Паркер располнел, и я счел, что ему это придает вид довольства, так что в сочетании со здоровым загаром он выглядел как курортник.
— Паркер, — сказал я. — Хороший сюрприз!
— А что, плохой? Подумал, съезжу-ка я взгляну, как ты тут живешь.
— Ты же и так знаешь.
— Знаю где. Но не знаю как.
— Как долго ты не был в родной обители?
— В каком смысле?
— То есть здесь, в поселке?
— Целую вечность.
— Купил себе машину с рук?
— Как она тебе нравится?
— Даже диски еще как новенькие.
— Прежний владелец на ней почти не ездил.
Рука, в которой он держал сигару, лежала у кота на холке. Двигался только большой палец, медленно поглаживавший по шерсти, которая вновь стала лоснящейся, только сейчас в ней застряли ошметки листьев и паутины.
— Где ж это он опять шлялся, — сказал я, покачав головой. — Давай войдем.
Он выпрямился, осторожно взял кота обеими руками и снял с колен. Кот переминался, стоя на бетонных плитах, и поглядывал на Паркера. Паркер встал, сложил свой табурет и поместил его на крышу машины. Я достал ключи и открыл дверь.
В прихожей он остановился перед висевшей на стене фотографией, где был запечатлен я в возрасте пяти лет вместе с родителями на их катере; это был последний сохранившийся снимок, и я даже не знал, кто его сделал. Потом он проследовал дальше, огляделся в доме — по-прежнему с чрезвычайно довольным видом. Я предложил спуститься в сад. Да, он любит посидеть на свежем воздухе, подтвердил Паркер, сидит иногда «по целым часам».
— Осторожно, — сказал я, — ступеньки.
В глубине сада под большим старым деревом стоял стол и несколько стульев. Я там почти никогда не сидел, потому что предпочитал сидеть на ступеньке, прислонившись к дверному косяку; понадобится что-нибудь в доме — быстро встал, сделал два шага, и ты уже у холодильника, у письменного стола, у книжных полок. Садовая мебель была усыпана прошлогодними листьями (среди них, там и сям, пожухлые новые листья) и цветочной пыльцой, и я — как когда-то в детстве сметал с этого стола снег — смахнул листья и пыль. Паркер взял стул и уселся. Из внутреннего кармана пиджака он извлек маленькую деревянную коробочку с сигарами, ножик и зажигалку, тоже выглядевшие недешево. Все это он разложил перед собой на столе. Затем медленно разогрел и зажег потухшую сигару, продул ее, тоже медленно и обстоятельно, и только потом как следует затянулся. Сам я еще не присаживался, сказал ему, что сейчас вернусь, и пошел обратно в дом. Спустившись в подвал, я достал бутылку вина. На кухне прихватил бокалы и пепельницу, которую не сразу нашел.
Паркер в мое отсутствие, по-видимому, даже не пошевельнулся; сигара у него снова погасла. Кот опять лежал у него на коленях. Я поставил бокалы, откупорил бутылку, положил винтовую пробку на стол и налил нам вина. Он с удовлетворенным видом наблюдал за моими движениями. Мне с самого начала показалось, он явился затем, чтобы поведать мне нечто вполне конкретное, теперь же я был абсолютно в этом уверен. Я протянул ему бокал, он поблагодарил. Мы приподняли бокалы, сказали «прозит» и выпили. Паркер смаковал как мог, прихлебывая и причмокивая.