-- Спасибо вам, господин Ворон, -- твердо кивает Агата. -- От Зиминых, и лично от меня.
Только после этих слов она сглатывает ком в горле и робко отводит взгляд. Похоже, материнский инстинкт выше инстинкта размножения.
Патриарх Зиминых бросает на жену негодующий взгляд. Мол, кто разрешал тебе влезать, женщина?
Наконец он вздыхает:
-- Моя жена права. Посему благодарю вас от лица рода Зиминых. Сейчас союзники важны для нас как никогда. И именно поэтому…
Буран прищуривается и делает неопределенный жест рукой.
-- Прошу, снимите эту… маску.
Так вот зачем меня только что обхаживали! Так дорого продать пустые благодарности? А ловко он это придумал, я даже сначала не понял!
На моем лице проскальзывает ухмылка.
-- Мне и в ней хорошо.
Агата сокрушенно выдыхает, на лицо Бурана ложится тень.
Он откидывается на спинку кресла и говорит:
-- Тогда я буду вынужден считать ваше заступничество сговором с похитителями с целью втереться в доверие к моему роду.
Брат патриарха с начальником родовой гвардии напрягаются. Агата так и вовсе восклицает:
-- Буран! Ты в своем уме? Ты же видел, в каком состоянии был господин Ворон, когда…
-- Да, видел, -- обрывает Буран. -- А теперь я вижу, что выглядит он очень даже бодрым и свежим!
-- Спасибо, стараюсь, -- усмехаюсь я и отпиваю еще кофе.
Обожаю семейные ссоры.
Агата, глядя на мужа исподлобья, тихо произносит:
-- Ты ищешь врагов, там где их нет.
-- Там, где их нет? Очнись, женщина! -- патриарх всплескивает руками. -- На нас не просто напали, нашу дочь не просто похитили. Наши враги знали все дороги к имению, знали все о наших патрулях, даже об охранных системах в нашем хранилище!
Агата отворачивается. Буран, посверлив ее взглядом, выдыхает:
-- Это предательство, Агата. Говоришь, ищу врагов там, где их нет? Да я сейчас даже Ледовикину не могу доверять!
Начальник гвардии, прошляпивший дочь патриарха, склоняет голову.
В кабинете воцаряется тишина. Каждый думает о своем. Недолго, потому что я вскоре хмыкаю:
-- Довольно оптимистично. На вашем месте, Буран Казимирыч, я не доверял бы ни родным, ни даже самому себе.
-- Что это значит? -- хмурится Буран, а за ним и остальные.
Я задумчиво наклоняю голову вбок, подбирая слова.
-- Полагаю, Агату Павловну можно в расчет не брать. Редкая мать в каком-либо деле поставит под удар своего ребенка.
-- Вот уж спасибо, -- фыркает Агата.
-- Но что насчет вашего брата? -- продолжаю я. -- Не помню, чтобы он вообще был на празднике.
Север опережает брата.
-- Я был, но недолго. Вышел на задний двор покурить. Там я и столкнулся с… -- он пытается пошевелить рукой в люльке, из-за чего морщится. -- С похитителями.
-- Защитный артефакт остановил три из четырех пули, -- вставляет мрачный Буран. -- Если бы не он, мой брат бы погиб.
-- А четвертая пуля? -- спрашиваю я, не отрывая глаз от Севера.
-- На нее заряда артефакта не хватило.
-- Можно сказать, мне повезло, -- криво улыбается брат патриарха.
Под моим взглядом он съеживается и отводит глаза.
-- Конечно, -- киваю я и отворачиваюсь. -- Ну, а что насчет вас, Буран Казимирыч. Вы куда-то пропали прямо перед налетом в бальный зал.
Буран резко подается вперед и упирается руками в резные подлокотники своего кресла.
-- Ты обвиняешь меня в том, что я похитил собственную дочь? Советую подумать перед ответом.
Меня волной обдают магические возмущения, а температура в кабинете заметно падает. Не похоже, чтобы этот мальчишка давил своей силой специально. Скорее, у него просто такая натура -- вспыльчивая.
Как ни парадоксально.
Я ловлю взгляд Агаты, которая ежится от холода, и вздыхаю:
-- Тяжело же живется, когда вокруг одни враги.
Короткого движения моей руки, которая даже не отрывается от подлокотника, хватает, чтобы развеять все возмущения и привести магический фон в порядок.
Все присутствующие на миг замирают, прислушиваясь к своим ощущениям, то и дело бросая на меня удивленные взгляды.
Даже патриарх Зиминых смотрит на меня другими глазами. Вряд ли тонкий контроль над потоками маны в окружающем пространстве убеждает его в моей силе. Но точно заставляет взять себя в руки и спокойно меня выслушать.
Я говорю:
-- Мне не верится, что вы могли похитить свою дочь, Буран Казимирыч. Но я допускаю, что вы или любой другой человек из вашего рода мог попасть под действие чужой магии.
Я бросаю короткий взгляд на Севера, но, похоже, никто этого не замечает.