Можно, конечно, собственную кровь заменить чужой. Но это уже жертвоприношения, за которые Орден гонял, распинал и наваливал за обе щеки. Так что, на мой взгляд, самое эффективное решениее проблем Магии Крови -- это бессмертие.
Бессмертие вообще решает почти все проблемы.
Ключевое слово -- почти.
Я неглядя протягиваю руку. Агата послушно передает клетку. За железными прутьями топчется черный петух.
-- Таких даже на черном рынке не достать, -- замечает рыжая бестия. -- Мне пришлось вспомнить знакомых, которых я давно пыталась забыть...
Взгляд женщины меркнет, она обнимает себя руками. На изящной, как терновая лоза, фигуре идеально сидит черно-красное платье. На открытые плечи лавой спускается копна рыжих волос, а из выреза на бедре выглядывает стройная ножка.
Но, несмотря на любовь к откровенному стилю, в этот момент Агата кажется маленькой беззащитной девочкой.
Какое же прошлое объединяет их с Маргаритой?
-- Не забывайте, ради кого вы это делаете.
Агата поднимает на меня удивленный взгляд. Выпрямив спину, она возвращает себе привычную горделиво-холодную стать. И благодарно кивает мне.
Я подхожу к краю магической печати и открываю клетку. Птица не спешит на свободу.
При виде меня она забивается в угол клетки. Приходится вытряхнуть ее и пинком отправить в центр круга.
Это отчасти забавно, если знать, что местные маги целовали бы этого петуха под хвост, только бы он не протянул крылашки раньше положенного.
Все-таки черные петухи в обоих мирах считаются защитниками от нечистой силы. Выражаясь по-местному, сигнализация. Потому черные петухи частые гости на тех ритуалах, где магам нужна защита от того, к чему они обращаются.
Но не в моем случае.
Я оборачиваюсь к непрошенным зрителям и говорю:
-- Еще не поздно уйти.
Агата лишь упрямо вздергивает подбородок. Служанка, ясное дело, без приказа никуда не уйдет. А гвардейцы…
Они, кажется, и рады бы, но между неизвестными чудищами и гневом своего начальника бойцы выбирают первое.
К слову, Ледовикин с патриархом Зиминых сейчас контролируют поисковые группы и разрабатывают планы вызволения моей невесты.
Агата же, хоть и не уступает тому же Ледовикину в чистой магической силе, ни в первом, ни во втором деле не смыслит. Но быть полезной хочет. Вот и напросилась ко мне в помощницы.
Если честно, мне эта девица тоже даром не сдалась. Так теперь еще и за ее безопасность отвечать. Потому что данный ритуал призыва требует еще и заклинания подчинения призванной нечисти. А на него у меня маны точно не хватит.
Я устало вздыхаю:
-- Советую подойти ближе, -- и маню Агату пальцем.
-- Так? -- она делает ко мне шаг.
-- Ближе.
Совершенная по своей форме и размеру грудь Агаты почти касается моей руки.
-- Так?
Аристократка вызывающе вздергивает бровь.
Рыжая бестия наверняка играет на зрителей. Служанка вряд ли, но гвардейцы точно доложат о странном интересе госпожи своему начальнику. А тот патриарху.
И это чтобы просто пощекотать нервы блудливого мужа ревностью. Во время похищения их дочери.
Интриганская порода аристократов налицо.
Как же меня раздражает смертная моль. С другой стороны, без нее жизнь будет совсем пресной.
-- Пойдет, -- хмыкаю я и щелкаю пальцами.
Свет тотчас тухнет. Петух заводит свою противную песню. Печать призыва резонирует с его голосом, и тот обретает вибрирующее эхо.
Не проходит и минуты, как на зов откликаются.
В кромешной темноте раздается зловещее рычание. Петух тут же затыкается, но это не спасает его. Миг -- и комнату заполняют хруст костей и чавканье звериных пастей.
Вздрогнувшая Агата льнет к моей руке, без стеснения прижимается мягкой, но упругой грудью.
Женщин всегда пугает неизвестность. Но стоит Агате ощутить мое присутствие, услышать мой успокаивающий шепот, как ее частое дыхание выравнивается, а тело расслабляется.
Нас окружает самая обычная темнота, так что для меня происходящее как на ладони. И когда наступает момент, я произношу:
-- Narae.
Четыре свечи на ключевых сигилах и еще с десяток в углах комнаты разом вспыхивают. Комната освещается для обычных глаз. Агата завороженно следит за рисунком печати.
Оживший кровавый контур расползается и замыкает круг, точно укусившая себя за хвост змея. Сразу за этим оказавшися в ловушке темные твари взрываются пронзительным воем.