[Из файлов Василия Сретенского] Ямки Исторический очерк.
<Черновик>
История местности, расположенной к северу-западу от границ современной Москвы и именуемой «Ямки», никогда прежде не вызывала интереса профессиональных историков. Что правильно. Историк всегда и везде стремиться к обобщению. В Ямках же обобщать нечего. Над этим
<тщательным образом>
поработали властители Москвы разных веков. Тем не менее, краеведы, известные своей способностью проникать в самые мелкие щели, вовремя не заделанные Историей, и вытаскивать оттуда сухие крошки событий, накопали
<накопили?>
некоторое количество фактов, дающих представление, о том, как и когда из лесов, полей и мхов явился миру город и райцентр Ямки.
В исторической
<краеведческой?>
литературе выдвинуты три гипотезы происхождения топонима Ямки.
Первая версия, наиболее распространенная
<в наше время>
, связана с тем, что в древности места к северу от реки Москвы были сильно заболочены. Добывая так называемое болотное железо, местные жители оставили много ям разного диаметра и глубины вдоль небольшой речушки, быстро эти ямы заполнившей. Вятичи
<а может быть, кривичи?>
, вышедшие к этим местам в VIII веке нашей эры, стали именовать речушку Ямки, а по ней и всю округу. Объяснение добросовестное и скучное.
Версия вторая менее достоверна, поскольку источники, на которые ссылаются ее сторонники, давно утрачены. В черновиках к «Истории государства Российского» Карамзина содержится указание на то, что до середины XI века в этих местах обитало небольшое финно-угорское племя ямь. Вождь этого племени Добросед, в 1120 или 1121 году признал над собой и «всей Ямью» власть Владимира Мономаха. Одновременно ямцы
<яминцы? ямины?>
отказались от веры в своих богов, главным из которых были: бог ветра Йама (другие его имена: Юмо, Илма, Емал и Илмаа) и богиня весны Ринанейда (она же – мать ветра Вармааава у соседней мордвы).
Крестились ямины
<ямцы?>
, все как один, первого июля, что можно утверждать с достаточной степенью вероятности, поскольку покровителями Ями стали Козьма и Дамиан. Что, впрочем, на пользу им не пошло.
После смерти Мономаха места эти, «тянувшие» к Ростову и Суздалю, отошли под власть его сына Юрия
<Георгия>
, прозванного Долгоруким за неуемную страсть к захватам чужих земель.
В другом месте у того же автора, мы находим фразу о том, что последний отпрыск дома Доброседа, его внучка
<?>
, в святом крещении принявшая имя Ирина, вышла замуж за «одного из витязей дружины Долгорукого», боярина Кучку. Этот самый боярин Кучка, поселившись на берегу реки Москвы, правил землями Долгорукого населенными как ямью, так и вятичами
<кривичами?>
, «честно и верно» много лет.
И вот уже в бумагах Василия Татищева мы встречаем красивую
<печальную?>
легенду о Кучке и его жене Ирине. Она, судя по всему, была женщиной необыкновенной. Не очень понятно, чем, но даже после рождения двух сыновей, она притягивала к себе мужчин, как фонарик мошкару. Толстый жук Долгорукий всех мошек поразогнал, Кучку с семьей вызвал к себе в Ростов и недвусмысленно дал понять, что благополучие боярина и его присных зависит от того, кому фонарик будет светить. Кучка тайно покинул город, вернулся к себе в Кучково поле на берег Москвы, где и был настигнут Долгоруким и его «детскими», то есть пьяноватой и хамоватой младшей дружиной.
Далее произошли всем известные события. Кучку князь Ростовский казнил
<убил>
, Ирину взял себе в наложницы, сыновей ее растил как своих, а дочь Кучки от первого брака выдал замуж за своего сына Андрея
<Боголюбского>
Кучково поле князь пожег, приказал рядом построить свой княжий замок Москов, а народ ямь, в реформаторском порыве, истребил, всех до единого. Земли же вдоль берегов реки Ямки князь забрал себе под «ловы». Страсть к охоте стояла у Юрия на втором месте, сразу после желания овладеть Киевом и перед пирами. Вот на Ямках он зайцев и гонял.
Впрочем, есть и третья версия, более прозаическая. В XV веке государь всея Руси и великий князь московский Иван III, добившись независимости от Орды и мимоходом присоединив к своим землям Тверское княжество, начал создание регулярной почты с организации станов – мест, где можно было сменить лошадей. Стан, или станция – это по-русски. А тюркское