Второй сводился, сокроете к своду морально этических норм. Мы можем контролировать свое тело даже лучше, чем большинство людей. Более того мы можем работать и без нейроинтерфейса. Тут следует пояснить - многие становились йогами уже с помощью нейроинтерфейса, но став йогом ты мог управлять своим телом и без него. Он просто намного упрощал всю работу. Были и такие, кто изначально могли управлять большинством функций своего тела и ума, что ж таким я завидовал. Лично мне помог нейроинтерфейс.
Некоторые из «строгих» вообще ратовали за упразднение нейроинтерфейса, как «костыля». По мне так – глупость. Стоит пользоваться подручными средствами, если что-то упрощает твой быт и работу – почему бы этим не пользоваться? Люди, у которых не было личного нейроинтрефейса… таким приходилось постоянно подключатся к общественным системам. Не очень приятное занятие скажу я вам. Итак, о себе:
Биологический возраст – 21,
Физиологический возраст – 17,5.
Цвет волос – блондин
Глаза – хамелеоны
Рост – 1.8 см.
На мне хорошо сидит любая одежда, и это даже не профессиональный навык. Текущие глаза – серые с легкой синеватой дымкой. Я не курю, но могу затесаться в компанию курильщиков, если нужно по работе. Еще отец отучил, дал в детстве попробовать крепкого табаку - с тех пор не переношу. Всякого рода «курилки» отличное место для сбора информации. Нейроинтерфейс отлично нейтрализует действие табака и алкоголя, правда удовольствия не получаешь. Вот такое вот извращение получается.
Говорю на всех земных языках и большинстве диалектов. В наше время не новость говорить на пяти шести языках, мне же по работе лучше знать все. С диалектами сложнее особенно хинглыша, корейскими, китайскими и исландскими. Но не будем о больном, мой инструктор говорит, что я гениальный лентяй, просто выдающийся.
Одежду ношу по моде, чтобы не выделятся из толпы. А сам люблю белое и серебряное. Кстати белое в Индии до сих пор считается цветом траура. Об усопших в наше время скорбят, но не дольше отведенного личным психологом срока – потом начинается программа реабилитации. Психологов люди в наше время выбирают сами. У меня Юлия очень симпатичная, полненькая, но не толстая девушка, ценит мой профессионализм, и часто соглашается с результатами моей саморефлексии. Я ведь и сам себя могу проверить если что.
Глава 2.
Горы
Лучше гор могуть быть только горы...
Не используя автомотические дорожки, ну не люблю я их, - я начал спускаться вниз. Мимо прошли две девушки семейства кошачьих. Кошачьи модификации считались верхом изящества и моды в прошлом, сейчас на подобных экземпляров смотрели косо – символы эгоизма. Но лично я любил и кошек и собак. Не понимал современной моды. Кошки тоже могут быть верными и любящими. К тому же они очень умны и грациозны.
Человек наделяет окружающий мир антропоморфными свойствами. Но я отвлекся. Я поздоровался парой низкочастотных импульсов, два таких же импульса пришли мне в след. Оба благожелательные, видимо мое настроение передалось соседям. Вообще у меня хорошая репутация в районе, я был даже удивлен, когда меня пытались выбрать в председатели, но не люблю пыльные должности. Мне нравится полевая работа.
Начало дня – предстояло выбрать использовать ли общественную пневматическую систему, переносящую тебя из здания в здание (даже ни разу не выходя на улицу) или пойти на улицу. Я всегда предпочитал второй вариант. Иногда, я даже ходил босиком. В наше время это могут счесть психическим отклонением, но у меня есть электронная справка от врача потверждающая, что со мной все нормально. Просто я умею любить. В том числе и город.
Я люблю ощущать окружение. Чувствовать ветер на коже, чувствовать ступнями поверхность, я люблю своей город, свою планету, свою работу. Я всегда сочувствую моим протеже и пытаюсь их понять. Тут, наверное нужно объяснить пока шагаю к нужному мне зданию. Протеже – для меня это те, кого я ловлю. Обычно архитекторы, музыканты, математики…люди науки и искусства.
Вам может показаться странным ловить художников, скульпторов, инженеров… Но как я уже говорил – чтобы быть преступником в наше время нужно быть виртуозом. Меня предупреждали, что я слишком вживаюсь в роль своих подозреваемых. Возможно, в своем сознании я совершил больше преступлений, чем каждый из них вместе взятый. Даже не знаю, когда мне придется уйти на пенсию. Одно я знаю наверняка – воспоминания я стирать не буду. Хорошие или плохие, они мои, они часть меня.