32–33. Только восприятие проявляется как этот мир и все в нем. Его нет в Атмане, чистом Сознании, и в творении нет никакой материальности. Как волны снова и снова возникают на поверхности озера и пропадают, так зарождаются и растворяются в чистом Сознании разнообразные формы, времена и места.
Лила сказала:
34–35. Это так, о мать всего мира! Я ведаю теперь, что это мое рождение было определено качеством действия (раджас), а не качеством глупости (тамас) или мудрости (саттва). Со времени отделения от бесконечного Сознания у меня было восемьсот самых разных прошлых рождений. Сейчас я снова помню это.
36–41. Когда-то давно, о богиня, в этом кругу повторяющейся сансары в ином мире я была нимфой, подобной пчеле на цветке лотоса. Запятнанная дурными желаниями, я стала вслед за тем женщиной, а в другом кругу сансары была супругой царя Нагов. Потом я стала дикаркой с темной кожей, в одежде из листьев, которая жила в лесах из деревьев кадамба, кунда, джамбира и каранджа. Полюбив простую жизнь в лесу, я одичала и стала лесным плющом с цветами глаз и листьями рук. Этот плющ был облагорожен близостью к ашраму и очищен присутствием святого, и, когда лес поглотил огонь, я стала дочерью великого мудреца. Затем, в итоге своих действий, я обрела мужское тело и на сто лет стала прекрасным царем Сураштры.
42–44. После этого за грехи и ошибки царя я девять лет была больным проказой мангустом в болотистых рощах. Затем, о богиня, я восемь лет была коровой в Сураштре, а глупые мальчишки и жестокие пастухи мучали меня по неразумению. Однажды, будучи птицей, я с огромным трудом, раненая, выскользнула из сетей, расставленных охотниками в густых лесах, как мы вырываемся из сетей привычек и убеждений.
45–47. Будучи пчелой, я отдыхала в чашечках цветов лотоса, окруженная лепестками, наслаждаясь в уединении нектаром цветов. Я была оленем с золотыми глазами, который бродил среди чудесных лесов на вершинах гор и однажды был смертельно ранен охотником. Я была рыбой, которую качали и носили повсюду океанские волны, и видела охоту на морских черепах, безуспешную из-за их панциря.
48–51. Я помню себя дикаркой, напившейся забродившего сока на берегу реки Чарманвати и распевающей веселые песни. Я была журавлем и жила со своим супругом на пруду среди лотосов. Нас окружали прекрасные виды, и наши сладкие песни были подобны гудению пчел. Я подглядывала за девушкой с живыми черными глазами и волнующим взором, гуляющей в рощах среди пальм и деревьев тамала, и скоро стала небесной нимфой с прекрасным телом, напоминающим расплавленное золото, и боги наслаждались мной, как пчелы цветком лотоса.
52–55. На земле, среди драгоценных камней сокровищ Куберы, на горе Меру, в роще под деревом, исполняющим желания, я предавалась любовным утехам с молодыми божествами. Я была черепахой, живущей вдали от океана на берегах рек, о которые бьются волны, в лесных укрытиях из лиан и кустов. Потом я стала благородным лебедем в роскошной одежде из белых перьев, играющим в беспокойных водах озера среди танцующих пчел. Увидев однажды дрожащего и несчастного комара среди роя других, весело вьющихся вокруг ветвей шалмали, я стала презренным комаром.
56–58. Потом я была водным растением, обитающим на берегу быстрой реки. Я качалась от волн и склонялась к ним с поцелуями. Став видьядхарой, в обители, расположенной в горах Гандхамадана и Мандара, я заставляла небесных юношей-видьядхаров, опьяненных любовью, падать к моим ногам. Я и сама изнемогала от возбуждения на ложе любви, в ароматном дыму камфары и благовоний, как дрожащий лунный свет среди множества лун.
59. У меня было множество рождений с сотнями разнообразных страданий, вздымающихся как волны в бесконечной реке сансары, и я неслась наперегонки с ветром, подобно антилопе.
Такова сарга двадцать седьмая «История о Лиле. Прошлые рождения Лилы» книги третьей «О создании» Маха-Рамаяны Шри Васиштхи, ведущей к Освобождению, записанной Валмики.
Сарга 28. История о Лиле. Горная деревня.
Рама спросил: