10–14. В темноте, утратив страх друг перед другом, на место битвы хлынули ужасные существа, как вода разливается во все стороны из перекрытого дамбой потока. Пространство истекшего сражения наполнилось поющими демонами-веталами, звенящими скелетами, грифами, воронами и хищными зверьми. Затем звездное небо осветили языки погребальных костров, послышались звуки «пача-пача!» горящего на огне мяса и плавящегося жира. Ожидая, пока кости всех конечностей лопнут в горящих погребальных кострах, демоницы-веталы начали играть среди костров, прячась в них, как в воде. Собаки, вороны, якшасы и веталы подняли шум, крича, воя, каркая и хлопая в ладоши; колышущаяся толпа этих существ волновалась, как огромный лес.
15–19. Голодные дакини выхватывали из огня куски кровавого мяса и жира, пишачи рвали зубами окровавленную плоть и высасывали мозг из костей, облизывая губы. Среди костров были видны многочисленные окровавленные трупы, которые быстро растаскивали на своих плечах демоны-вирупики. Танцевали ужасные демоны-кумбханды с огромными животами; огонь шипел «чамат-чамат», роняя капли жира и крови, от которых вздымались облака влажного дыма. Из быстро текущих рек крови поднимались привидения-рупики, напоминающие земных существ, и толпы демонов-веталов хватали трупы с карканьем стаи ворон. Малыши-веталы спали, как в колыбелях, в утробах убитых слонов; пьяная игра ракшасов стала новым отдельным полем боя.
20–23. Среди опьяневших ветал еще одним погребальным костром вспыхнула драка, и ветры разносили запахи крови, смешанной с жиром. Обожравшихся демонш-рупиков тошнило в корзины со звуком «рата-рата», жадные якши пожирали полу-испеченные трупы и толкались друг с другом. На тела Тунгов, Вангов, Калингов и Танганов слетались ночные птицы; хохочущие светящиеся рупики носились во тьме, подобно падающим звездам. Летающие веталы развлекались среди покрытых кровью вирупиков, пишачи слушали находящихся рядом предводителей толп йогини.
24–29. Над полем боя стоял гул, как будто кто-то неведомый играл на огромной лютне со струнами натянутых внутренностей; в людях проявлялись наклонности пишачей, и они сами обращались в демонов. Выжившие герои-воины дрожали от внезапного страха под взглядами рупиков, а рядом праздновали сытный ужин другие демоны с веталами и ракшасами. Падающие с плеч пролетающих в небе рупиков трупы пугали ночных чудищ, небо над полем битвы было полно толпящихся существ. С большим трудом собранное демонами для собственного пропитания мясо павших воинов было брошено в огромные кучи. Кровавые куски, выпадающие из пастей шакалов, были подобны высыпающимся из костра углям, и от этого все поле боя напоминало букет распустившихся красных цветов ашока. Дети-веталы забавлялись, приставляя головы к безголовым телам; якши, ракшасы, пишачи и прочие создания вились в небе искрами костра.
30. Мрачная туча плотной тьмы покрыла пространство, горы, леса и пещеры. Беснующиеся демоны вились с неистовством ветров конца эпохи, сотрясая вселенную с людьми и всем содержимым, – таково было это поле битвы.
Такова сарга тридцать девятая «История о Лиле. Пиршество ночных демонов в ночь после битвы» книги третьей «О создании» Маха-Рамаяны Шри Васиштхи, ведущей к Освобождению, записанной Валмики.
Сарга 40. История о Лиле. Продолжение воспоминаний.
Васиштха сказал:
1–3. Когда на поле битвы ночные существа и прислужники смерти властвовали долгой ночью, как днем там же властвовали люди; когда обретшие плоть в непроницаемой тьме, которую можно схватить рукой, существа в доме ночи развлекались в компании других существ, наевшись, сбросив с себя одежды, прыгая и приставая друг к другу; когда небожители глубоко спали, во дворце, в тишине наступившей ночи, муж Лилы, обладающий благородной душой, был озабочен.
4–6. Обсудив дела следующего дня с мудрыми советниками, он возлег на свое царское ложе, сияющее белизной, как месяц, и прохладное, как снег. В своем прекрасном дворце, напоминающем полную луну, в прохладной пещере, он ненадолго забылся сном, сомкнув свои лотосные глаза. Тогда две женщины покинули пространство и вошли в покои через маленькую щель, как дуновение воздуха проникает в бутон лотоса.