61–63. Как люди, живущие у северного моря, ничего не знают о людях, живущих у южного моря, зная только о себе, так же живые существа и неживые объекты погружены в собственные ощущения, воспринимая других по-своему. Лягушка, живущая в трещине камня, и лягушка, обитающая вне камня, не осознают друг друга и друг для друга не существуют. Так же существа не знают существования других.
64–67. Вездесущее осознание, являющееся всем и осознаваемое пространством Сознания, с начала творения осознает себя ветром и существует таким до сих пор. То, что воспринимается как пустота, есть небо, в котором пребывает ветер, являющийся по своей природе движением и вызывающий движение всех объектов. С высшей точки зрения осознанность пребывает в подвижных и неподвижных существах, разница в том, что одних приводит в движение ветер, а других не приводит. В этом иллюзорном творении объекты являются лучами Сознания, и даже сейчас они такие же, какими были с самого начала творения.
68–69. Я поведала тебе о проявлении собственной природой всех объектов. Хотя это проявление нереально, оно кажется реальным. Посмотри, царь Видуратха умер. Он собирается войти в сердце твоего мужа Падмы, чье тело покрыто цветами.
Пробужденная Лила сказала:
70. О богиня! Давай мы перенесемся туда, чтобы узреть, как он придет в усыпальницу, где лежит мертвое тело.
Богиня сказала:
71–72. Он движется по пути своих человеческих, скрытых внутри желаний, думая: «Я иду далеко в иной мир». Мы тоже последуем этим путем в соответствии с твоим желанием, ведь противодействие желаниям друга не поддерживает дружбы.
Васиштха сказал:
73. С этими словами усталость царицы прошла и солнце понимания взошло в разуме. Вместе с этим сознание покинуло разум Видуратхи.
Такова сарга пятьдесят пятая «История о Лиле. О жизни и смерти» книги третьей «О создании» Маха-Рамаяны Шри Васиштхи, ведущей к Освобождению, записанной Валмики.
Сарга 56. История о Лиле. О сознании после смерти.
Васиштха сказал:
1–5. В это время глаза царя закатились, его жизненная сила почти иссякла, губы побелели и словно истаяли. Лицо побледнело и стало подобно иссохшему листу, из горла раздавался приглушенный слабый хрип, напоминающий гудение пчелы. Его ум погрузился в темную бездну глубокого беспамятства смерти, внутри полностью прекратилась деятельность органов чувств. Его тело стало бессознательным и неживым, как изображенное на картине, и все конечности обрели неподвижность, как у каменной статуи. Что тут долго описывать? Жизненная сила покинула тело, как птица взлетает в небо из своей обители на дереве, собирающемся упасть.
6–8. Лила и Сарасвати узрели своим божественным видением, как его душа, осознание, обусловленное праной, поднялась в небо, словно тончайший аромат, несомый ветром. Эта душа соединилась в небе с жизненной силой тонкого тела и начала далекое путешествие в пространстве, соответствующее его склонностям. Две женщины последовали за ограниченным сознанием дживы, как две пчелы, летящие за тонким ароматом в дуновении ветра.
9–11. Затем мгновенно, по окончании бессознательности смерти, ограниченное сознание пробудилось в пространстве, начав осознавать, как ветер ощущает аромат. Оно увидело посланников Смерти, уносящих тело, рожденное благодаря подношениям пищи, сделанным родственниками. Долгой дорогой оно проследовало туда, где рассматриваются плоды действий, – к городу Смерти, полному людей.
12–14. Оно вошло в город Смерти и предстало перед самим богом смерти Ямой, который провозгласил, что царь никогда не совершал грешных поступков, всегда действовал только верно и благородно и процветал благословением богини Сарасвати. «Его прошлое мертвое тело возлежит в облаке цветов. Пусть он отправится к нему и войдет в него. Отпустите его», – приказал Яма, подумав.
15–19. Отпущенное Ямой, сознание царя взлетело в небо, как камень, выпущенный из пращи, и за ним проследовали в пространстве Лила и богиня Сарасвати. Будучи тонким отдельным сознанием, оно не видело двух форм, мчащихся за ним по небу. Быстро покинув пределы миров и свою вселенную, войдя в другую вселенную и сошедши на землю, достигнув города царя Падмы и внутренних покоев Лилы, две мысленные формы вместе с дживой царя в один миг легко ступили в покои Лилы, как дуновение ветра входит в цветок лотоса, как солнечный свет проникает в бутон, а аромат – в ветер.