7–9. Поэтому, о Рама, отвергни неверное и безосновательное понимание и придерживайся чистого видения, являющегося истиной и блаженством и основанного на реальности. Постигая природу истины путем мудрых размышлений, в которых нет невежества, оставь неистинное! Почему ты, не будучи плененным, но считая себя несвободным, страдаешь как глупец? Как, зачем и кем может быть связан безграничный Атман?
10–14. В нераздельном высшем Атмане понятия о множественности и единстве иллюзорны. Когда реальность Брахмана наполняет все, что такое несвобода и освобождение? Зачем при повреждении тела ощущать себя страдающим, хотя во мне нет страдания? В Атмане нет страданий, вызванных различием, сходством и изменением. Когда тело умирает, гибнет или изнашивается – как это может затронуть Атмана? Даже когда кузнечные меха горят в огне, ничего не случается с воздухом, который их заполняет. Пусть тело умирает или рождается, разве может это затронуть нас? Когда цветок завял, разве пропадает аромат, остающийся в воздухе? Пусть на лотосе появляется иней радостей и страданий, это не затрагивает нас – пчел, летающих в небе.
15–18. Пусть тело родится, или умрет, или улетит в небеса. Как это может затронуть меня, отдельного от него? Связь между телом и мной, о Рагхава, подобна случайному союзу между облаком и ветром, или между цветком лотоса и пчелой. Воистину, ум, о Рама, является телом всего мира. Изначальная сила, чистое Сознание, внутренняя сущность всего никогда не разрушается. Чистое Сознание, о великомудрый, не пропадает, не движется и никогда не умирает. Почему же ты напрасно страдаешь?
19–20. Когда облако растворяется в небе, в бесконечном пространстве остается ветер. Когда вянет цветок лотоса, пчела улетает в небо. Так же Атман не пропадает, когда умирает тело. Даже ум человека не исчезает, продолжая бродить в мире сансары, пока не сгорит в огне мудрости. Как может умереть Атман?
21–23. Отношение между телом и Атманом подобно отношению между сосудом и плодом в нем или между горшком и пространством в нем. Это отношение между разрушаемым и неразрушаемым. Когда сосуд разбит, плод падает в руку. Так же Атман сливается с пространством, когда разрушено тело. Когда горшок разбит, пространство горшка сливается с общим пространством. Так же Атман, наполнявший тело, остается незатронутым, когда тело разрушено.
24–26. Тело существа, воображенное умом, внезапно исчезает за завесой смерти, скрытое во времени и пространстве. Зачем печалиться об этом обмане? Зачем даже глупцу бояться смерти, которая есть лишь исчезновение во времени и пространстве, о могучий Рама? Ведь никто не видел разрушения Атмана! О Рама, отбрось свои привычные понятия о том, что ты – иллюзорные тело и ум. Отбрось их, как птица, желающая улететь в небо, расстается с яйцом.
27–30. Такова эта сила ума, связывающая понятиями желательного и нежелательного, глупо создающая своим непониманием иллюзию, подобную сновидению. Эта сила – невежество, которое растет, принося страдание. Когда эта сила не понята, она разрастается как этот нереальный мир. Эта сила ума видит свою собственную природу конечной, как пространство, скрытое туманом. Она создает ощущение мира, который совершенно нереален с самого начала, но кажется реальным, подобно долгому сну.
31–33. Природа этой силы ума – только в сотворении ощущений. Создаваемый ею мир подобен искрам света в пространстве, которые видит плохо видящий глаз. О Рама, уничтожь эту силу исследованием своей природы, как снег тает от жарких лучей солнца. Как солнце, желающее растопить снег, обретает вожделенное, восходя над землей, так же желание уничтожить ум исполняется мудрым различением.
34–37. Невежество ума разрастается, становясь неодолимым, только от непонимания. Лишь с помощью разных магических ухищрений демон Шамбара создает видимость золотого дождя. Ум сам разрушает себя: воистину, он дает представление под названием «самоуничтожение». Ум ищет Атмана, чтобы уничтожить самого себя, по глупости не видя приближающегося саморазрушения. Но ум тех, кто сознательно стремится к избавлению от иллюзий, достигает этого одной устремленностью, без боли и страданий.