Трабшоу подобные послабления доступны не были. С улыбкой на губах Кабал просунул руку через
окошко во Вратах Ада и открыл задвижку на двери. Если уж впереди паршивый день, почему бы не
разделить эту участь с теми, кто на это напрашивается?
Когда Астрепаг Бельфохур, генерал Адских Орд, получил известие о вторжении в Ад и бунте
на равнинах Лимба, он заглянул в свой карманный ежедневник, нашёл запись годовалой давности,
выругался, и сказал, что разберётся. Он встретился с Кабалом на Четвёртом Круге
— Здравствуй, Кабал, — сказал он, выражаясь как можно дипломатичнее. — Вернулся, я
смотрю...
— Сам додумался? Теперь, Бельфохур, я понимаю, как ты выбился в генералы.
— Сарказм тебе не приличествует, — насмешливо ответил Бельфохур, а сам подумал, что на
досуге надо бы посмотреть в словаре, что значит "приличествовать".
Кабал одарил демона взглядом, от которого тот пожалел, что не сделал это заранее.
— Твои соображения касательно моего личностного развития меня не интересуют. Как ты
прекрасно знаешь, я пришёл к Сатане. Так что, отойди-ка, — он обратил внимание на явное
отсутствие у Бельфохура ног, — или что ты там обычно делаешь, чтобы убраться в сторону. У меня
встреча.
— Без проблем. Но сначала удовлетвори моё любопытство. Ты достал все души? Все сто?
— Не твоё дело.
— Значит, не достал.
Кабал смерил его взглядом, залез в свой неизменный саквояж и достал коробку с контрактами.
— Каждый контракт в этой коробке подписан, — убирая коробку, сказал он, тщательно
придерживаясь принципа говорить правду, не всю правду, и не только правду.
— Вот как, — сказал Бельфохур, гребень его греческого шлема поник. — Я был уверен, что ты
не справишься. Досадно.
— Спасибо за беспокойство. Признаю, трюк с Билли Батлером хорошенько попортил нам кровь
— В любви и на войне все средства хороши. Без обид? — добродушно сказал Бельфохур, хотя
ему явно было плевать, что Кабал думает по этому поводу.
— Не знал, что у нас война, но уверен, что мы друг друга недолюбливаем. И всё же, это очень
благородно с твоей стороны.
— Правда? — смущённо сказал Бельфохур.
— Правда. Без обид.
Несколько секунд они смотрели друг на друга, затем Кабал сказал:
— Пойду я.
Генерал Астрепаг Бельфохур смотрел, как Йоханнес Кабал исчезает за поворотом тоннеля, и
задумчиво почесал когтём кость подбородка. Он не занимал бы сейчас свой пост, если бы не умел
чувствовать двусмысленность, даже если не понимал, что именно подразумевается. Здесь что-то
нечисто. Явно нечисто, даже попахивает. Он повернулся, чтобы найти источник запаха, и задел какой-
то предмет, которой загремел и откатился. Он протянул руку и поднял почти пустую стеклянную
банку с торчащей из-под крышки кисточкой. Банка с клеем. Что она здесь делает?
Из-за угла, со стороны Третьего Круга, выбежала толпа чертей и, увидев его, со скрипом копыт
о землю остановилась. Они отдали честь, хотя во всех них вместе взятых ни капли чести не
наберётся, однако от Бельфохура не утаились сдавленные смешки, и вообще от этой компании веяло
лёгким непослушанием. Он коснулся навершия на шлеме и сдержанно сказал:
— Вольно, черти.
Они промчались мимо него, куда-то безумно торопясь. Когда они исчезли за углом, он
отчётливо услышал фразу "До встречи, Растрепай!" и внезапный взрыв смеха. Астрепаг Бельфохур
мрачно посмотрел им вслед, его костяной лоб нахмурился. Он развернулся и полетел в сторону
Третьего Круга.
Несколько минут спустя Кабал чуть не наступил в какую-то склизкую мерзость — без
сомнения, следы жизнедеятельности какой-нибудь кошмарной безымянной твари, обитателя бездны,
в народе известной как "белиберда" или "дребедень". Однако на мгновение его озарила вспышка
узнавания, и вспышка эта отчётливо пахла анисом. Почувствовал это не он один. Грязевая клякса
вздрогнула, и неожиданно на её поверхности образовался глаз, который впился в него взглядом. Глаз
выглядел заплаканным.
— Так-так-так, — сказал Кабал, опускаясь на корточки, — должно быть это останки
незадачливого беса-подстрекателя, из-за которого я наворотил наверху бед. Похоже, тут плохо
относятся к неудачам. Помнится, — продолжил он, поднимаясь, — мы расстались в спешке. По-
моему, ты слишком легко отделалась.
С этими словами он наступил на глаз, тот хлюпнул.