Вальпургиевой ночи, верно.
— И я получу ярмарку в помощь?
— Именно так.
— Что если я не справлюсь?
— Меня это не очень волнует. Думаю, я мог бы, — он огляделся в поисках вдохновения, —
забрать твою жизнь. Мне кажется, что это вполне справедливо. По моим меркам.
Кабал сомневался.
— Другой сделки ты не получишь, Йоханнес Кабал, соглашайся или уходи.
Лёд на замёрзшем озере медленно таял по мере того, как оно вновь начало нагреваться. Кабал
смотрел по сторонам, обдумывая решение. Если он не примет пари, его исследования будут
бесполезны. Даже хуже, если по счастливой случайности, несмотря на отсутствие души, он всё же
преуспеет, они потеряют всякий смысл. Если он примет пари и проиграет, всё закончится тем, что он
веки вечные будет подвергаться мучениям, которые выдумал какой-то полоумный средневековый
монах.
Он цокнул языком. Получается, и выбора никакого нет. Он кивнул.
— Я принимаю твоё предложение.
Он понятия не имел, с чего бы людям хотеть впустую тратить своё время и деньги на ярмарке,
когда они могли бы заниматься чем-то важным, но он был уверен, что как только возьмётся за дело, у
него получится мысленно опуститься до этого уровня.
— Хорошо. Великолепно.
Сатана бросил толстую папку Кабалу, который с трудом избежал сотрясения мозга.
— Вот тебе ярмарка, вот тебе бюджет.
Он сжал руку в кулак, его ногти впились в плоть. Капля чёрной крови упала на пол и приобрела
форму блестящей холодной сферы размером с медицинский мяч.
— А вот тебе год.
Он щёлкнул пальцами другой руки, и появились песочные часы. Он перевернул их и поставил
перед Кабалом.
— Пользуйся. Теперь кыш! Ты мне надоел.
— Подожди, — сказал Кабал. Подозрение, что не всё так гладко, переросло в уверенность. Он
указал на сферу. — Что значит "бюджет"?
— Ярмарку Раздора так и не сдали в эксплуатацию. Все материалы были выделены, но
персоналом она укомплектована не была. Всё в этой папке. Этот шар крови — моя дьявольская сила и
власть. Каждый раз, когда ты будешь взывать к ним, шар будет уменьшаться. Используй его мудро,
Йоханнес Кабал. А теперь — сказал он в заключение — приём окончен.
Он снова щёлкнул пальцами, и Кабал внезапно оказался в другом месте.
ГЛАВА 2
Во всех направлениях, насколько хватало взгляда, простирались Плоские Земли – чего и
говорить, плоские, однообразные, и то, что они находились недостаточно высоко над уровнем моря,
уюта тоже не прибавляло. Поля будто только и ждали, чтобы превратиться в болота. Кое-где
ожидание подошло к концу. Обветшалые деревянные заборы, отделявшие один клочок нездорового
вида земли от другого, местами повалились. Каменные стены тоже долго не простояли – утонули. В
трёх направлениях было трудно разглядеть границу между серой землёй и серым небом. В четвёртом,
постепенно исчезая в отдалении, тянулась земляная насыпь.
Тоскливое, угнетающее место, и Кабал очень удивился, внезапно там оказавшись. На миг он
испытал унижение, оттого что в попытках осознать, почему он больше не в Аду, крутился на месте,
будто зашёл не в тот туалет. Наконец заключив, что его бесцеремонно переместили, он сопроводил
это открытие грязным ругательством на языке, мёртвом уже восемь тысяч лет, тем самым умудряясь
быть исключительно эрудированным сквернословом.
Кабал поставил свой кожаный саквояж на землю, выбил шляпой остатки серного дыма из
одежды и открыл папку. Пролистав несколько страниц, он обнаружил карту местности, вытащил её и
папку закрыл. На то, чтобы сориентироваться, ушло несколько секунд. Без компаса или видимого
солнца карта Плоских Земель была похожа на одну из тех картинок, что выглядят совсем иначе, если
их перевернуть вверх тормашками. Правда в этом случае, картинка, как её ни крути, не изменялась
вообще.
Он увидел несколько дорожек, ведущих прямо, пока тот, кто их проектировал, в какой-то
момент не смирился с мыслью, что по ним всё равно никто ходить не будет, и поспешно не закончил
их странными маленькими завитушками, будто так и задумал с самого начала. Только земляная
насыпь выделялась на фоне однообразного пейзажа, но её, к сожалению, вроде бы не было на карте.