А может..? Нет, не может этого быть, я слишком самовлюблённая, чтобы отбросить эту отвратительную мысль. Мне не нужно было влюблять их в себя, чтобы всё решить. Впрочем, я и сама не спешила проявлять чувства к кому-либо из них, так как не могла позволить себе этого. Когда умеешь управлять чувствами, на которые способны только душа и сердце, тебе совершенно ни к чему знать, что эти чувства значат. Ты в них просто не нуждаешься. И мне бы хотелось быть верной этим своим принципам.
К их несчастью, что Эйс, что Абигор жили в одном крыле, но, на сколько я знала, в разных концах. Только вот проблема была в том, что Мастер не находился в своей комнате. Надеюсь, мне не придётся идти к нему, чтобы всё узнать. У меня ещё остались те вопросы с нашей сделки, и я пока их берегла. От Дока я знала, что Патроны после боёв чаще всего вызывают прислужников, которые приносят всё необходимое для обработки ссадин, синяков, ушибов. Мне же нравилось делать перевязки, давать разные медикаменты и лечить игроков, и это сыграло мне на руку.
Сам Док уехал в город за какими-то лекарствами, которые не были включены в поставку из-за запрета. Лагерю запретили лекарства — это смешно, когда наркотиков и всякой дури у них полным-полно. Впрочем, меня это не волновало: я не нуждалась в этих медикаментах и не умирала, так что проблемы для меня никакой не было.
Я бежала сломя голову по коридорам из одного крыла в другое. Игроки смотрели на меня странно, посмеиваясь надо мной, перешёптываясь. По пути я даже встретила несколько наложниц, гуляющих по замку. Дешёвые подстилки, ещё и внимание обращают на меня. Охуеть, спасибо, Мастер, за новую тему для обсуждения в моём лице в змеином кодле. Не обращай внимания, Мила, просто не обращай. Это всё провокация, тебе нужны проблемы? Нет, не нужны.
Возле комнаты Руслана я остановилась отдышаться, упершись руками в колени. Выпрямилась, облокотилась спиной о стену рядом с его дверью и прикрыла глаза. Мало мне было позорных мук, теперь разнимать двух петухов, которые зачем-то ссорятся. Они дружат всю свою жизнь, помогая друг другу на заданиях или советом, а теперь… Теперь я надеюсь, что они помирятся и изменят своё мнение насчёт этой ситуации, расхождение мнений того не стоит, я думаю. Мечтаю, чтобы они перестали обо мне думать. Хочу, чтобы всё было как раньше: Руслан просто тренирует меня, Захар просто игнорирует или издевается. Всё просто. Элементарная математика. Просто.
А разве что-то поменялось? Надеюсь, нет.
Открываю дверь и медленно прохожу в комнату. Я была здесь не раз, но каждый — с замиранием сердца. Страх перед неизвестностью, вот оно что. Встаю возле кровати и начинаю ходить из стороны в сторону. Нервничаю, так как абсурдность ситуации не даёт покоя. Нервный смешок вырывается из моего рта. Дверь напротив открывается — и выходит Руслан. Он раздосадован, уставший и взмокший. Красивый подонок. Не задерживаю долго взгляд на нём, смотрю в стену, выискивая взглядом что-то поинтереснее его оголённого торса. Полотенца и воду я не брала, потому что знала, что воспользуюсь его ванной.
И зачем я вообще попёрлась всё выяснять?
— Как ты? — глупый вопрос моментально выходит из моего рта, я тут же закрываю его рукой. Чего я испугалась? Реакции. Последние часы я только пугаюсь, боюсь и злюсь. Мужчина только смеётся в ответ и присаживается в широкое кресло.
Я подхожу к нему и сажусь на подлокотник, корпусом поворачиваясь к лицу мужчины. На тумбочке рядом стоят предметы первой необходимости для обработки повреждений. Прислужница принесла или сам решил позаботиться о себе? Хватаю бинт, который рвётся с треском, один кусочек ваты весь в перекиси, другой — в йоде. Перекисью обрабатываю сбитые костяшки, перематываю кисть и завязываю тугой узел. Неосознанно хмурюсь, осматривая его лицо. Мне вообще не нравится всё это. Никак. Прикладываю вату с йодом к скуле и дую, чтобы не было так больно. Эйс внимательно следит за моими действиями. Плечи Патрона напрягаются, дыхание его рваное, но я не обращаю на это внимания. Злюсь. И в первую очередь на себя, только не понимаю, в чём я всё-таки виновата.