— Нет. Прислужники — специально нанятые люди, которые отвечают за порядок. Они занимаются уборкой, подачей блюд, выступают в роли официантов или помощников на Ринге. Могут служить твоими гидами и оказать первую помощь, отвести к Доку. Об игре они знают меньше твоего, поэтому нет смысла их спрашивать. Также прислужники занимаются оборудованием, чинят поломки, заказывают мебель и технику в гильдию, если в ней нет Соул, которая этим занимается помимо игры. Прислужники не выполняют роль любовников и любовниц, если ты об этом. Для этого есть наложницы и любовники, Мила.
Мы шли по коридору в направлении выхода. Если я живу в этом крыле, значит, где-то здесь моя комната. Двери прислужников становились всё дальше и дальше от меня, исчезая за моей спиной. Моя дверь была шестой от угла. Видимо, она была свободной.
Руслан открыл незапертую дверь и вынул ключ, вставленный с обратной стороны замка, положив его мне в руку. Эйс поставил мои чемоданы возле шкафа и прошёл с телеэкрану. С помощью одной кнопки техника запустилась; я увидела красивую заставку на сине-красном фоне.
«ИЛИ» — Игры Лагерной Иерархии
Руслан нажал на сенсорный экран. Открылась страница пользователя. Всё, как на регистрации в социальных сетях: пользовательский никнейм, счёт или номер карты, куда будут капать деньги за выполненное задание, имя Патрона, название гильдии и прочая информация, нужная сугубо для игры.
— Ты можешь выбрать новое имя. Так делают почти все, чтобы начать новую жизнь и выкинуть прошлое, ну или для того, чтобы никто не мог ни на кого давить. Пусть здесь отрезают все пути к Внешнему миру, но были случаи, что некоторые «бессмертные» копали под игроков не самую приятную личную информацию.
Руслан пожал плечами и ввёл какие-то данные вроде имени Патрона, гильдии и чего-то такого. Я наблюдала за мужчиной. Его взгляд, голос, манеры поведения — всё стало жёстким, грубым, серьёзным, как только я подписала договор.
Я стала думать. Если я начинаю жить по-другому, в другом ритме и темпе, мне понадобится всё новое. Эйс говорил, что на меня будет пошита специальная одежда на разные случаи. Мои спортивные костюмы годятся только для завтраков и выходных, занятых каким-нибудь хобби или увлечением.
— Я могу потом поменять своё имя? — я хотела оставить своё, чтобы хоть какая-то часть меня напоминала о тех годах до игры. О жизни до игры, обо мне до игры.
— Только один раз. Если хочешь подумать над именем, я пока не буду выгружать твои данные. Как придумаешь, запишешь в графу и нажмёшь «Готово». Пока не зарегистрируешься, не сможешь играть, — показал пальцем на полупустую анкету мужчина.
— Хорошо, — я кивнула.
— Боишься? — спросил Руслан, смягчившись.
— Боюсь. Боюсь всего здесь. Ведь всё такое чужое, все люди чужие. Даже ты. В то время, что мы общались до подписания договора, ты был обычным парнем. Смеялся, шутил, постоянно что-то спрашивал. Мы общались как друзья. А сейчас ты в один миг изменился словно по щелчку. Стал таким отстранённым и холодным, что мне кажется, будто ты специально втянул меня в игру.
Руслан тяжело вздохнул и присел на мою двуспальную кровать. Всё в этой комнате было подготовлено для моего прибытия. Комната была начисто убрана, постель застелена чистым бельём, на краю кровати лежали халат и белые полотенца. На прикроватной тумбочке стояли лампа, электронные часы и пульт от экрана, висящего на соседней стене от двери. Ещё одна дверь вела в ванную, но я не решалась туда заглянуть.
— Здесь нельзя быть добрым и нежным, Камилла. Тут нужно проявлять силу характера, а не быть улыбчивой размазнёй. Всё в Лагере строится на силе, а не искренних чувствах — запомни это. Просто прими то, что Лагерь, сама чёртова игра не любит светлое. Это омут. И всех без разбора она в себя погружает. Ты втянешься в игру, как только разберёшься, как здесь всё устроено. Тебе действительно захочется побеждать всех, становиться сильнее духом и телом. Ты подсядешь, как мы все подсели. Будешь ловить в этом кайф. Но никогда, прошу тебя, никогда не показывай свои настоящие чувства. Это не твой привычный мир, где тебя полюбят, поддержат и утешат. В этом месте все твои чувства обернут против тебя, если ты хоть немного оступишься.
Слёзы наворачивались на глаза. Я смотрела на мужчину, положившего лицо на свои ладони. Он поднял голову, а я тут же утёрла рукавом свитера глаза и нос и вздёрнула подбородок. Мы учимся на протяжении всей жизни. И сейчас я тоже буду учиться держать эмоции в себе, буду делать это ради себя. В Лагере все думают только о себе? Хорошо, я тоже буду занята только собой. Все сдерживают эмоции? Отлично, и я сдержу. Я просто не имею права отказаться от этих денег. От своей цели, для которой нужны эти деньги. У меня нет выбора. Я должна, и я сделаю всё от меня зависящее, чтобы выкупить свой секрет.