Когда я была подростком, отец научил меня аккуратно проворачивать затвор, когда кто-то находится дома, чтобы никого не тревожить и долго ждать. Я просунула пальцы в щель между дверью и воротами, аккуратно выворачивая кисть, вообще не пролезающую в свободное пространство. Нащупала круглый стальной затвор и, провернув его, отодвинула назад.
— Что ты делаешь? Проникновение со взломом во Внешнем мире преследуется и карается законом, — усмехается Мастер так, что я понимаю: его это веселит, а не злит.
— Я у себя дома, мне можно, — пожимаю плечами и открываю дверь.
Захар следует за мной, поправив полы куртки и пригладив футболку с длинным рукавом. Нервничает, что ли? Почему? Спрашивать я у него это, разумеется, не стала. Ещё поставлю в неловкое положение. Подумав об этом, я прыснула со смеху и пошла к входной двери дома.
Звуки и приятные запахи разносились по всей прихожей и небольшому коридору. Разулась, сняла куртку, Мастер последовал моему примеру. Мама стояла на кухне за плитой. В кастрюле кипела вода, в сковородке шипело масло, а женщина, быстро нарезающая овощи, тихо напевала мотив какой-то мелодии. Отойдя от разделочного стола, она повернулась и заметила нас, стоящих на пороге кухни. На мамином лице сначала показалось недоумение, через пару секунд сменившееся на искреннюю радость. Мама вытерла руки полотенцем и подбежала ко мне, заключая в крепкие и тёплые объятия.
— Мила, девочка моя! — я заставила себя не расплакаться от радости встречи, прижимая маму к себе. — Целый год не видела тебя. Всё же редкие звонки не заменят живого человека.
Несколько мгновений мы стояли неподвижно. В груди жгло от осознания, что с ней всё хорошо, она в добром здравии и расположении духа. Значит, у отца не всё так плохо, как мне казалось. Отстранившись от неё, я сделала шаг в сторону, открывая Мастера. Мама на секунду стушевалась, но потом широко улыбнулась.
— Мам, это мой начальник, Захар, — Мастер мягко улыбается, а мама протягивает ему руку.
— Рад познакомиться, Анна Викторовна, — мужчина берёт её за руку и целует тыльную сторону ладони. Я вижу, как мама смущается такому старомодному жесту, но понимаю, что ей приятно.
— Взаимно, Захар, — мама улыбается и стреляет в меня глазами. Что за намёки, мама? — Обед скоро будет готов, я не ожидала тебя так рано, — обращается она уже ко мне, возвращаясь к плите.
— Я тебе помогу.
Мою руки, закатываю рукава и приступаю к обжариванию овощей. Никогда у меня не получалось так быстро и одновременно вкусно готовить, как у неё. Если мне нужно было спешить, то приходилось есть неудачные блюда, поэтому чаще всего я ела в кафе у Даны или покупала еду в супермаркете, составляя себе комплексное питание.
Задумавшись, совсем не замечаю, как мама общается с моим «начальником» с теплотой и улыбками. Думаю, они разговаривают на нейтральные темы. Мастер тоже вызвался помочь с готовкой, чтобы ускорить этот процесс. А как же «у каждого своя работа»? Что это за такое проявление доброты и снисхождения? Или я совсем его не знаю?
Раздаётся мелодия телефонного звонка. Мастер достаёт навороченный смартфон, чем-то похожий на мой, из кармана джинсов, смотрит на экран и тут же меняется в лице: удивление, смешенное с раздражением и гневом. Высокий игрок извинился и поспешил выйти из дома, принимая звонок.
Я не могла слышать его разговор, но одни эмоции, промелькнувшие на его лице, говорили о чём-то нехорошем. Как только Абигор вышел, мы с мамой закончили готовку и принялись сервировать стол. За этим делом лучше всего было поговорить, пока мы остались наедине.
— Отец звонил, Камилла, — голос её стал строг и холоден, отчего по спине пробежали мурашки. А я-то надеялась.
— Я потому и приехала. Такие разговоры лучше вести лично, сама понимаешь, — она кивнула и продолжила молча раскладывать тарелки.
— Прости, я слишком резка с тобой, просто волнуюсь.
Я подошла к матери, отложив столовые приборы, и обняла её со спины. Я тоже вся как на иголках и уже не один день. Напряжённая спина и плечи потихоньку расслаблялись.
— Ты очень помогаешь нам, несмотря на то, что слишком много работаешь. Не буду спрашивать, как ты зарабатываешь такие деньги, у нас был уговор и с тобой, и с Русланом. Просто хочу быть уверена, что с тобой всё в порядке. Ты выглядишь жутко уставшей, — она тяжело вздохнула и отстранилась, сервируя стол.
— Всё в порядке, со мной всё хорошо. Я хочу, чтобы ты не переживала хотя бы за меня. Я живу рядом с работой, просто далеко отсюда. Руслан выполняет все условия, а я — все свои обязанности, нет повода тебе волноваться.
А повод был, но маме лучше об этом не знать. Она и так осталась совсем одна, вся наша семья разбросана кто куда. Ей важно знать только, что с нами всё хорошо, и изредка поддерживать с ней связь. Проще не вовлекать её во всё это.