Мы проходим до его апартаментов через вереницу лестниц и несколько коридоров. Я рассматриваю узоры на стенах и подлинники известных картин. Интересно, все ли экспонаты настоящие? Или есть копии и репродукции? Нужно отвлечься от ужасных мыслей. В заднем кармане завибрировал телефон. Я достала смартфон и посмотрела на экран. Входящий от мамы. Успокойся, Мила. Она бы не позвонила тебе просто так. Что случилось?
Мастер придерживает дверь своих апартаментов, и я вхожу, сразу же отвечая на звонок. Как хозяйка этих помещений, прохожу мимо застеленной кровати к двери в кабинет. Комната встречает меня холодом и каким-то уютом, что ли. Наручные часы, лежащие на столе, распахнутые стеклянные дверцы одного из стеллажей, плед, небрежно брошенный на спинку большого кресла, которое вместит, наверное, двоих, а то и троих, людей.
— Да, мам?
Ожидаю не услышать голос мамы, но всё же надеюсь на это. Вдруг её похитили и держат в заложниках, а меня будут шантажировать? Но всё обходится, когда я слышу её спокойный тон, немного радостный и уставший.
— Милая, прости, что звоню тебе сама. Мы договаривались и всё такое, но ты уехала встревоженная вся, поэтому я подумала, что позвоню тебе, как доберусь до Оли и её дома. Ты слишком переживаешь за меня, дорогая.
Я постаралась выдохнуть как можно тише. Всё в порядке. Для меня это самое главное — знать, что с моей семьёй все хорошо, что они живы, здоровы и счастливы.
— Это потому, что я не могу часто созваниваться с тобой, вот и беспокоюсь.
Кажется, она поверила. Или сделала вид. Мама не задаёт вопросов, и это облегчает мне жизнь, честно говоря. Перекинувшись ещё парой фраз, я попрощалась с мамой и отключила телефон. Обошлось. Вздыхаю, и слёзы сами наворачиваются на глаза. Сотрясаюсь рыданиями по-новой, еле стоя на ногах. Я перестаю соображать, что со мной происходит, истерика отнимает все силы. Не помню, как я оказалась на полу, сидя на коленях, как потом очутилась в кресле, прижав к себе ноги, как Мастер сел позади меня и обнимал со спины, расположив меня у себя между ног.
Боком прижималась к его тёплой груди, потом повернулась и обняла его так крепко, как могла. В его руках было спокойно. Медленные и лёгкие поглаживания по рукам и спине немного успокаивали, приводили в чувство. Потихоньку я переставала плакать. Меня трясло, я вся дрожала, теснее прижимаясь к мужчине, так как чувствовала себя хорошо рядом с ним. Я начинала влюбляться в его нежность.
— Всё закончилось, Ками. Тебя больше не тронут. Тише, девочка, — его шёпот на ухо, его руки, согревающие моё тело, и он сам заставлял меня поверить в это. В то, что плохое позади.
— Я хочу сделаться Одиночным игроком. Но теперь я боюсь. Боюсь, что со мной случится что-то ужасное: что меня похитят, увезут, сделают наложницей в другой гильдии, будут избивать, убьют. Я хочу быть под защитой, но не опекой.
Голос дрожал, от рыданий он сел, и я с трудом выговаривала слова, так как сил не оставалось ни на что больше. Желала донести свои планы до Захара, чтобы он помог мне встать на правильный путь, сделать карьеру в Игре и быть сильной, смелой. Они не боятся многих вещей, потому что достаточно закалённые для таких ситуаций. Игроки работают и выполняют задания на рефлексах, инстинктах охотников, хищников. Им ни к чему сотрясаться от страха и ужаса за свою жизнь. Им чуждо проявление эмоций даже в опасности, в логове врага, перед лицом смерти. Они с честью принимают свою судьбу.
Я хочу быть такой же. Хочу также держать лицо, уметь отключаться от чувств, больше думать, анализировать проблемы и ситуации, действовать в зависимости от условий, научиться находить выход из любого огня. Когда ты рождаешься, растёшь и живёшь всю свою жизнь во Внешнем мире, тебя учат другому: любить, уважать, ухаживать, ценить, расставлять приоритеты, строить семью, заботиться, ненавидеть, презирать и так далее. Тебя учат чувствам и эмоциям. Если тебе везёт появиться в Лагере в раннем возрасте, ты быстро учишься тому, что будешь рассуждать, создавать, разрушать, убивать, наказывать, выбираться из сложных проблем. Тебя учат думать и действовать.
— Ты знаешь, что есть и другой вариант. Мила, стань моей Соул. И ты будешь под надёжной защитой, в безопасности. У тебя будет другой статус и другие дела. Ты можешь не выполнять задания, можешь взять на себя некоторую часть дел гильдии. Тебе не придётся беспокоиться о семье: часто ты будешь с ними на связи. Станешь Соул Мелании и потеряешь всю свою ценность для Рассвета. Зачем тебе быть игроком, когда ты можешь взять себе титул выше?
Мастер заговорщицки предлагал мне стать ему ближе, укрепить его статус и возвыситься, тихо объясняя все порядки и плюсы. Можно сказать, это было официальное предложение изменить род деятельности и оградить себя от бед, которые навлёк на меня Влад. Звучит так хорошо и привлекательно, что мне хочется согласиться. И я бы согласилась, если бы не знала всех «но». Согласилась бы, если бы не стремилась стать сильнее и лучше. Согласилась бы, если бы мои чувства позволяли мне. Я не знала о, возможно, его ответных чувствах, если они, конечно, были. И я не могла себе позволить соглашаться, пока не буду ощущать сильную тягу к нему, самую чистую и убийственную любовь, на которую была способна.