Боже, ну за что мне это на мою-то голову! Опять она начинает гнуть своё.
— Я надеюсь, ты…
— Конечно, я ему всё рассказала! А ты как думала? Я беспокоюсь о тебе, подруга. У тебя давно парня не было, а этот такой солидный и жутко красивый. Я сначала подумала, что он того.
— Чего «того»? — не поняла я намёков это сумасшедшей. Дана уже доела сандвич с ветчиной и принялась за круассан. Я же сладкое напрочь отказываюсь есть. Ну, кроме тех кексов с ягодами.
— Ну того! Гей, — прошептала последнее слово официантка, наклонившись ко мне поближе.
— Дана, ты в своём уме? С каких пор ты делаешь такие выводы? — я допивала кофе, исподлобья глядя на свою чересчур любопытную собеседницу. Уж сплетни она разводить умела, у неё ещё поучиться этому надо!
— Ну, а что? — вроде, невинный вопрос, но глаза Даны выдавали её с потрохами. Я сощурилась в недоверии. Наши тарелки уже опустели, как и соседние столики кафе. — Ты сама видела, как он одет. Да ещё и этот пирсинг в носу. Сама понимаешь, что можно подумать. Особенно в нашей стране. И не все красивые парни — натуралы. Примеров куча, — брюнетка развела руками, будто ничего такого в том, что она сейчас ляпнула, нет. А она ляпнула большую глупость.
— И что же он конкретно спрашивал? — как ни крути, а я — натура любопытная, даже покруче Даночки.
— Так бы и сразу, — довольно хмыкнула приятельница. — Он очень много спрашивал о тебе. Что-то вроде «есть ли парень», «сколько лет», «почему работает тут, если отучилась в институте». Я лишь сказала то, что знала. К тому же, дала твой номер и сказала, как ты работаешь в «Йоланде».
— Ответь мне всего на один вопрос: зачем ты это делаешь?
— А что я делаю? — Дана невинно захлопала ресницами, словно ничего плохого не сделала.
— А то ты не знаешь! Зачем сводничаешь?
Официантка допила свой кофе и отнесла грязную посуду с нашего стола, а затем с соседних. Спустя несколько минут она вернулась и села на своё место.
— Ты — девушка на данный момент одинокая. Ещё у него какой-то необычный интерес. Заметь: он заговорил о тебе со мной, а не с тобой. Значит, стесняется спрашивать тебя лично, Милочка. Я думаю, вряд ли он решится на следующий шаг, но нужно было попробовать.
Она пожала плечами и посмотрела куда-то в сторону, за мою спину. Я обернулась, проследив за взглядом собеседницы и усмехнулась. Опять она пялилась на баристу Макса. Целый год сохнет по нему, а сама подойти и поговорить о чём-то другом, кроме названия кофе, не может — боится.
— Смелее, Даяна Андреевна! Меня сватать не боишься, а сама, как последняя трусиха не можешь подойти к желанному парню. Ты ему нравишься, он — тебе. Элементарная математика.
— Не называй меня полным именем! Ладно, пойду приглашу его к себе «на кофе», — брюнетка подмигнула мне, встала из-за стола и пошла в сторону стойки.
Мысленно пожелав удачи Дане, я поспешила в магазин. Было почти восемь вечера, а мне ещё нужно было собрать парочку букетов из свежих цветов, а в девять заканчивается мой рабочий день, и я поеду на старой электричке к маме за Пирсом.
***
Воспоминания накатывали одно за другим, когда мы ехали обратно в Лагерь. Задание приняли за выполненное. Оно было слишком лёгким для выезда в город. Всего-то сбить охрану с толку, притворившись красивой брюнеткой-эскортницей, вырубить камеры в комнате охраны, пристрелив их всех, взять флешку с записью камер, пройти в нужное помещение, уединиться с главарём «банды бизнес-неудачников», сделать вид, что ублажаешь его, засунуть дуло пистолета ему в рот, связать, примотать к бомбе, взять нужные бумажки, которые безумно нужны Мастеру, и свалить целой. К сожалению, везде бывают промахи. И это задание не было исключением.
Я слышала в наушнике, как Руслан ругался на меня матом, доставая из багажника несколько своих «любимчиков». Он помог мне с охраной и другими бизнесменами. Я лишь выполняла инструкции. В моих планах не было «убивать всех, кто попадется мне на пути». Я просто убрала тех, кто мог мне помешать и вычислить Лагерь.
Несколько людей заподозрили неладное, услышав мои удары, отработанные чёткими движениями. Мне пришлось говорить громче и тереться бёдрами о пах этого мерзкого жирного ублюдка.
— Тебе нравится, да? — я продолжала делать эти неприятные вещи, даже когда услышала стон старика. — Нравится трогать маленьких девочек лет по двенадцать своими грязными руками?
Я прекратила тереться об него бёдрами и села верхом. Он вытянул ноги на кровати и запрокинул голову с моей помощью, конечно же. Руки его были связаны у него за спиной, а во рту торчал кусок ткани, оторванной мной от простыни. Он мычал, пытаясь кричать и звать на помощь, но у него ничего не получалось. Я дала ему пощёчину, отчего голова его дёрнулась в сторону от удара, заставив замолкнуть.