— Влад навёл на неё след сам, начав с ней встречаться, — то ли в комнате, то ли в моей голове слышу продолжение диалога. С трудом вспоминаю, кому принадлежит этот голос. Грубый бас, с некой приятной хрипотцой, в нём слышится надменность и усмешка. Мастер.
Влад? Откуда они знают Влада?
От одного упоминания этого имени внутри всё переворачивается. Грудь начинает печь, туман в голове появляется огромным клубом и с каждой секундой становится гуще. К лицу приливает кровь. Неужели… они знали моего бывшего жениха?
— Но ты ведь согласился купить её себе. К чему тебе эта девчонка? — Руслан. Почему Руслан это говорит? Что это значит? Ещё и половину фразы на тёмном языке.
— Скажем так, она мне приглянулась, — я чувствовала кожей яд, пропитавший эти слова. Я «что»? Приглянулась. Я истерично смеюсь, слёзы сами стекают по щекам.
— Я знаю, что вы с Владом не ладите. Но это же не значит, что нужно уводить его девушку, чтобы насолить ему. Ты же прекрасно знаешь, что она — не слабость для него. Он в любой момент спрячет её от нас, ты никогда её не найдёшь, а потом и вовсе не захочешь. К тому же, информаторы говорят, что дело близится к свадьбе, да ещё и девчонка беременна. Тебе нужны эти проблемы? — Патрон отговаривает Мастера, но не потому, что у него какой-то интерес к Владу или ко мне. А потому, что ему совершенно на нас плевать. Нас. Нет больше «нас», Мила, нет!
— Дело не в обоюдной неприязни или вечной вражде. Она мне понравилась. Необычная: всегда весёлая, добрая, улыбчивая. Наблюдаешь за ней и жалеешь себя оттого, что пессимистичный монстр в человеческой коже. Она… другая, что ли. Совершенно не создана ни для Лагеря, ни для Внешнего мира.
Я не могу верить ушам. Нет, нет и ещё раз нет. Это всё обман и внушение, чтобы я их ненавидела. Хотя я давно их ненавижу, но сейчас во мне разливается неприятное чувство, вязкое, липкое, гадкое. Отвращение, омерзение, ненависть, злость, гадливость — всё смешалось в огромную кучу, приправленную обидой и непониманием.
Вытираю непрошенные слёзы кофтой, протирая всё лицо. Живот оголяется, показывая татуировку на левом боку. Провожу пальцами по буквам, словам, строчкам. Накрываю ладонью живот. Осознание ситуации приходит внезапно. Что если эти двое подстроили смерть Влада, чтобы избавиться от него и его ребёнка, которого я носила около года назад под сердцем? Они же не настолько бездушные?
— И что ты собираешься делать? — голос Эйса раздражает всё внутри меня. Больше нет никаких надежд, что он честен со мной. Слышу, как вздыхает его собеседник, тяжело так и грустно.
— Ничего. Не хочу рушить девочке жизнь. Если выпадет шанс, я куплю её себе. Мне нет смысла избавляться от Влада, у него есть враги и помимо меня. Не горю желанием пачкаться в такой ерунде. Оно мне не надо.
Можно ли верить его словам? Да или нет. Ответ однозначный, но мне неизвестный. Слишком хорошо нужно знать Мастера, чтобы делать какие-то выводы. Он мог подстроить смерть Влада и моего ребёнка, а мог и ничего не делать.
Я разминаю шею и заламываю пальцы. Тру саднящий локоть и подхожу ближе к стене с трещинкой. Там что-то есть. Должно быть. Не просто так у стен такая конструкция: где-то хрупкая, где-то — толстая. Я прослушала про награду, не уловив ни одного слова. Да мне и плевать было, голова была забита хламом или вообще была пустая. Я не помню. Сейчас это уже не важно. Возможно, это окно, через которое я выберусь, если не поддамся эмоциям и не растопчу остатки здравого смысла.
Резко, быстро и чётко бью оголённым локтем в то место, где осталась трещина от первого удара. Морщусь и ругаюсь вслух, когда физическая боль растворяет мглу в голове. Мне этого не хватало. Правда. Все мысли сразу отходят на второй план, я отдаюсь лишь отработанным движениям и телу, автоматически выполняющее функции, которые не нужно задавать изначально.
Бью третий раз. Трещина увеличивается. Я внимательно осматриваю небольшую паутину, не замечая никакого блеска, вспышек и прочего. Зеркало в этом месте очень тонкое, но достаточно прочное, чтобы сломать с первого раза. Придётся постараться получше. Сильнее, яростнее, вкладывая в удары всю боль, которая накопилась где-то внутри. Дальше дело не шло, как бы я не пыталась. Трещина не увеличивалась, разлом не появился, я была в бешенстве.
— Это ты подстроил? Гениально сработано, ни одной зацепки и наводки на тебя, — после слов слышу хлопки. Может быть, я сошла с ума и выдумываю все диалоги в своей голове. А, может, это Игра и их чёртова сыворотка.