— Больно, — жалобно простонала я, мысленно давая за это себе хорошую пощёчину. Нельзя, Мила, нельзя показывать свою слабость, свою боль: так они будут знать, куда тебя ударить и сколько силы вложить в удар. Заткнись, прикуси язык, щёку, но молчи.
— Так тебе и надо, — чеканя каждое слово, произнёс мучитель и потащил меня в свой кабинет.
Непутёвая ты девка, сколько раз можно оступаться? Хочешь, чтобы тебе пулю в лоб пустили, пока ты пытаешься всем и каждому хамить? Возьми себя в руки, девочка, и делай всё с такой точностью, будто от тебя требуется повиновение и ты повинуешься. Хоть в ноги будешь им кланяться, но сделаешь то, ради чего сюда попала.
Я отчаянно злилась на себя. Я никогда не была послушной, особенно по отношению к незнакомым людям, особенно — к своим похитителям. И перестроиться будет очень сложно, ломая все свои привычки, до хруста разламывая все свои принципы, терзая себя изнутри. Прежняя я, соответственно, подохну в погоне за целями и планами, или, наконец, засуну себе все свои претензии глубоко в глотку и даже не поплююсь.
Мастер сильно толкнул меня в свой кабинет, запирая дверь на замок. Не выдержав такого толчка, я упала на колени и мигом поднялась, пока меня не распластали и не испачкали моей кровью ковёр. Преждевременной смерти ещё не хватало, не дай боже.
— Что произошло? — по его голосу было ясно, что он едва сдерживал себя, чтобы не накинуться на меня с ружьем и не размозжить мне голову. Заслужила.
Я молчала, не могла сказать. Фразы, брошенной после испытания на прочность, должно было хватить, чтобы он всё понял и не пытался уходить от истинной истории. Я знала только часть того, что меня купили в эту гильдию. И понятия не имела, как, при каких обстоятельствах, как они обошли закон Внешнего мира, что случилось на самом деле. Думаю, мне нужно знать об этом.
— Молчишь, значит. Я рассчитывал, что ты будешь умнее и всё-таки расскажешь, какого чёрта ты смеешь так со мной разговаривать, нос свой воротить от меня, не отвечать на вопросы, которые задаю я! — он почти срывался на крик. Повезло, что в гильдии была прекрасная звукоизоляция и невозможно было услышать чью-то ругань, не прижавшись ухом к двери. Но и те практически не выдавали чужих тайн.
Я снова молчу. Не горю желанием рассказывать обо всём, что со мной стряслось. Это был просто кошмар. Сон наяву. Ужасный сон наяву с огромным залпом последствий. Я задумалась. Что я потеряю, если расскажу ему всё? Не знаю. А что приобрету? Тоже не знаю. Мысли расходятся. Замираю в нерешительности, словно на правом плече сидит ангел, твёрдо советующий передать ему всё испытание в деталях, на левом — дьявол, насмешливо шепчущий молчать, не отвечать на вопросы и задавать свои.
Как бывает чаще всего, дьявол победил.
— Какое это имеет значение? — без злости и отчаяния спрашиваю, так, будто меня это вообще не волнует. Будто не я была заперта в том зеркальном помещении. Будто не я узнала ядовитую правду, разъевшую всё в районе грудной клетки. — Какое имеет значение то, что я видела и слышала там?
Я даже не вздрогнула и не сглотнула, не испугалась, когда руки Мастера припечатали к стене, крепко удерживая за плечи. Апатия настигла меня, а, может, это была та самая усталость, которая появляется после существенной эмоциональной разрядки. Я уже ничего не знала и не понимала. Так и должно быть?
— Очень весомое, моя дорогая, — этот тон отпечатался у меня в памяти: кровожадный, жаждущий, голодный, злобный, но не рычащий, предупреждающий. — Ты позволила себе заговорить на тёмном языке — похвально. Но промахнулась, заговорив на нём в присутствии других. Удачливая ты, да, раз тебя никто не услышал? — он усмехнулся, так ядовито и бесстрастно, что я чуть не задохнулась. Да, это было моей ошибкой, я знаю, но меня никто не услышал. Они стояли далеко и из-за шума не разобрали всех слов. — Ты слишком пренебрежительно со мной разговаривала, явно забывая о том, что у тебя нет прав. Вообще никаких. Так что рассказывай по-хорошему, пока я насильно не вытащил из тебя всё, что ты там увидела. Могу провести ознакомительный урок, как залезть в голову, чтобы узнать нужную информацию. Будешь подопытной.
— Я должна спрашивать у вас, Мастер, чем я заслужила такое внимание к своей персоне, — я почти не следила за языком. Даже не пыталась. Я хотела рассказать, что чувствовала, узнав всю правду, а не то, что видела и слышала. Он и так должен всё прекрасно знать. — Я не горю сильным желанием говорить, хочу лишь слышать от вас обратное. Ничего не хотите сказать? Например, о том, как подкупили меня в гильдию? Или как следили за моей жизнью до? Ну, можно ещё добавить пару слов о том, что автогонки постановочные и мне затуманили разум алкоголем, не находите это нужными знаниями для меня?