***
Семь месяцев.
С момента моего приезда в Игру прошло семь месяцев. После той порки за кражу дурацкого кулона Мастер ко мне больше не лез. Он вообще не обращал на меня никакого внимания, как и я на него. Это было чудесно, если честно. Я будто задышала полной грудью. Не отчитывал, не избивал, не унижал. Наигрался? Надеюсь. Хоть и «игра» продлилась относительно недолго и не несла ничего за собой. Чёрт, я будто переродилась новым человеком.
Руслан два месяца уверенно шёл на поправку. Он реабилитировался, теперь всё было хорошо, только вот остались шрамы, которые будут ему напоминать о том страшном задании. Он так ничего и не сказал, что же произошло в те дни. Отношения у нас были натянутые, но никто из нас не хотел ничего менять. Мы оба понимали, что нужно поговорить, обсудить всё, понять, что к чему и что делать дальше. Оба гордые, упрямые, обиженные. Как дети ведём себя, ей-богу.
За всё прошедшее время я поднималась в своих глазах. Результаты Игровой комнаты не улучшались, но и не ухудшались: всё также видела своё имя возле красной черты. Я твёрдо стояла на ногах, стабильно зарабатывала баллы за этапы, сдавала все нормативы. Больше отмены дисциплин, как в первый раз, не было. Я была хорошей ученицей, буквально схватывала всю теорию налету, но вот с практикой были проблемы.
Стрельба и метание давались мне лучше всего. Плавание и скалолазание дарили покой, а Ринг выбивал из меня всю дурь и всё лишнее. За пять последних месяцев я выполнила больше полусотни заданий. Все они были разными: от простых до сложных, от недолгих до длительных. Вопрос-ответ, задирания, борьба со страхами, пикантные задания — всё это откладывалось внутри меня. Я строила себя кирпич за кирпичом, возводя вокруг крепость феноменальных размеров. Пока что это была простая кирпичная стенка, огораживающая меня только с одной стороны. Всё только впереди. Дальше — больше.
Я набила ещё одну татуировку. Свободные ласточки летели с моих лопаток вверх к плечу, к шее. Я ассоциировала этот нательный рисунок с новым: с новой жизнью, с новой страницей, с новой свободой. А чувствовала я себя намного свободнее, чем в первые два месяца, проведённые в гильдии. За мной больше не было такой слежки, как раньше, на меня не давили своей гиперопекой. Отныне я отвечала за все свои поступки сама, получала наказания, слушала, как меня отчитывают. Стремилась стать более хладнокровной. Получалось. С трудом, но всё же получалось.
Я всё ещё была членом команды Руслана, понемногу меня принимали за свою. Отношения улучшались только с Гэри. Мы находили в друг друге опору и поддержку. Чаще всего мы шутили, смеялись, дурачились, делали глупости. Реже мы грустили, просили друг друга о помощи, никогда не отказывали. Аэлита нас сторонилась, не знаю почему. Она отдалялась, но не уходила в себя, и я этому была рада.
Тренировки давались легче. Я больше не умирала после каждого занятия, даже пребывала в зале немного дольше остальных. Оттачивала свои навыки, улучшала характеристики. Все мысли улетали как по приказу. Так было проще — отпускать всё, что меня волновало за какое-то время, очищать голову, собираться с духом, с мыслями. Это шло мне на пользу. Я стала меньше скалиться, меньше обращать на всё внимание, в основном, на косые взгляды, насмешки и подобную ерунду. Человек, которому есть чем заняться, не будет тратить драгоценное время на такие глупости.
Сейчас я шла по коридору в сторону выхода. Руслан приказал явиться через пятнадцать минут на крыльцо на заднем дворе. Откладываемый нами разговор рано или поздно должен был случиться. Мы выбрали удобное место, чтобы нам никто не мешал, и решили свалить на какое-то время от всех. Я подумываю повести Патрона в ту лагуну, куда нередко заходила, чтобы проветриться. Там тихо, спокойно и никого нет. Идеальное место для откровений и разговора наедине. Никаких лишних глаз и ушей.
В раздумьях я пребывала недолго. Почувствовала напряжение в области шеи. Вот так всегда: когда сосредоточусь на каких-то мыслях или действиях, неосознанно задираю подбородок, напрягаю шею, хмурюсь и почти незаметно вытягиваю губы. Это как-то заметил Гэри, сказав, что довольно часто видит такую мою позу. Забеспокоился, а я просто задумалась.
Выхожу на улицу в одной футболке. Холодный ветерок дует в лицо, и я тут же жалею, что не взяла с собой что-то накинуть сверху. У моря-то холоднее. Ладно, буду надеяться, что у Эйса получится отжать что-то из одежды. Он закалённый, а я не особо. Поделится, ничего с ним не случится.
Кстати об Эйсе. Мужчина уже ждал меня на ступеньках в толстовке и тёплой олимпийке. Да уж, ничего не изменилось с прошлой жизни (интересно, когда моя жизнь стала прошлой): я одеваюсь по моде, но не по погоде. Вздрагиваю от холода, мурашки покрывают кожу моих рук, и я потираю себя за плечи в попытке согреться, намекая Патрону на его куртку таким незаметным жестом. Хитрая, да.