— Опять ты голая вышла, — закатил глаза и обречённо улыбнулся. Между нами до сих пор витало некое напряжение. Я всё ещё боялась сказать что-то лишнее, подолгу молчала, чаще всего разговаривала согласно Уставу, а не так как было позволено мужчиной (то есть, без всяких формальностей).
— Это я ещё не голая, — ехидно улыбаюсь, прищурившись и наклонив голову на бок. Волосы немного прикрывают одну сторону моего лица, я продолжаю смотреть на Руслана, пока он под моим взглядом снимает олимпийку и отдаёт мне её в руки. Я надеваю её, застёгиваюсь и опускаю длинные рукава. Видно только по две фаланги моих пальцев. Кайф.
Пока мы идём пешком до моря, разговариваем на будничные темы: обсуждаем скорые соревнования, задания, Игровую комнату, тренировки, я узнаю что-то новое о гильдии и Лагере, проявляя неподдельный интерес. Никто не знает, какие планы я строю, делают ставки на моё нездоровое любопытство, но удовлетворяют своё самолюбие и собственное эго. Мне действительно интересны многие вещи, но у моего любопытства есть и другие корни, о которых никому не стоит знать.
Спустя какое-то время я уже прыгаю с валуна на валун, приближаясь к скале, за которой спрятано моё любимое место. Руслан сзади меня спокойно переступает, я же радостно бегу вприпрыжку. Маленький ребёнок всё ещё живёт во мне, хоть и стараюсь его скрывать от всех, чтобы не обидели.
— И ты, и я прекрасно понимаем, что этот разговор нельзя откладывать, — сидя на гальке и подставляя лицо солнечным лучам, я слушала, как Патрон начинал всё это. Не могла с ним не согласиться, он был абсолютно прав. Откладывать уже нет смысла эту тему. Пора всё выяснить, расставить всё по своим местам. Я до сих пор никому не рассказывала, кроме Фила, что произошло на «Пиле», что я чувствовала там.
— На «Пиле» я стала, как ты знаешь, Охотницей за наградой.
— Да, и я очень горжусь тобой. Не всем такое выпадает.
— Не езди мне по ушам, прошу тебя. Я прекрасно осведомлена о том, что «Пила» выбирает Охотника за наградой, это не фортуна и не великий шанс, выпавший на мою долю. В Лагере столько крутых и выдающихся игроков, которые в миллионы раз превосходят меня во всём, и только я стала Охотницей? Серьёзно?! Веришь в эту чепуху или пытаешься меня заставить поверить? Не надо, я давно знаю.
Он молчал, сжав губы в тонкую линию. Значит, пытался скрыть от меня это и дать почувствовать себя особенной, погордиться собой. На деле же я стала сильно опасаться самой Игры. Везде есть глаза уши, за тобой следят, постоянно преследуют, о тебе знают всё. Они ещё умудряются как-то параллельно наблюдать за Внешним миром, очерчивая еле заметную границу. Только каким образом? Правительство им подчиняется? Или наоборот?
— Титул дался мне нелегко. Меня испытывали всем, чем только можно: детскими воспоминаниями, моментами из жизни, голосами. Мне говорили, что аудио- и видеопытки давно не практиковались, я заволновалась и меня накрыло, а потом…
Я рассказывала всё, что случилось в коридоре «Пилы», описывала все чувства, какими они были на самом деле. Без утайки, недосказанности, всё подчистую выложила Патрону о соревнованиях, о переживаниях, о пытках, о других игроках. Он хмурился всё то время, что слушал меня, сжимая и разжимая кулаки до белых костяшек. Внутри меня уже не бушевали те эмоции, лишь лёгкое покалывание под рёбрами напоминало о пережитом. Могу смело сказать, что я переступила порог, справилась со своими чувствами.
— Влад был связан с Лагерем и Игрой. Он был из тех Высоких игроков, которым могли доверять Высшие. Буквально выходец из Чистилища Игры. У него была свобода, но никакой власти. Задания он выполнял не игровые, а те, которые ему поручали Высшие.
Я сглотнула. Картинки потихоньку становились на свои места, мозаика собиралась в одно изображения, и я теперь примерно понимала, как оказалась замешанной в этой истории. Если бы не Влад, меня бы тут не было. Так, получается?
— Он был глазами и ушами в твоём городе. Влад во Внешнем мире договаривался обо всём с поставщиками, назначал встречи, параллельно следя за порядком. Помимо него, конечно, есть другие, которые занимаются такими делами, просто Влада раскрыли. Поэтому убили люди из Внешнего — те, кому он мешался, — Руслан опустил глаза, вперев взгляд в гальку берега. Я замерла, пока слушала его рассказ, забыв, как дышать.
— Но зачем я понадобилась вам? Я же ничего не знала о его деятельности, да и не спрашивала его о том, что меня не касалось, — я поникла. Шок от услышанного затуманил голову. Слов больше не нашлось.