«Атлантис в пределах видимости», — раздался голос Астры. Йона открыла глаза. Они находились в крайней восточной части Индийского океана, за сотню с небольшим километров от Тихого. Джек засуетился, пытаясь через кресла разглядеть город. Он радостно улыбнулся, увидев Либерти и предвкушая встречу с Миррой и еще нерожденным малышом — за два года конфедераты сотворили чудо, дав надежду многим людям в Атлантисе, исцелив от бесплодия. Теперь Джек и выглядел моложе, и здоровее, у него были красивые зубы и красивая улыбка. Он учился в школе для взрослых — и очно, и дистанционно; ученик он был может и не самый одаренный, но превосходил многих целеустремленностью и жаждой знаний.
Йона тоже наклонилась вбок, чтобы посмотреть на город. Либерти был все ближе и ближе, а вскоре из-за горизонта показались Дигнити и Онор. Их возвращение было первой крупной операцией и первым крупным успехом их команды, когда им удалось выманить корабли и захватить над ними контроль. Уже восемь месяцев, как теперь идет спор о переименовании государства в Лемурию, и новых именах для городов, но Бурхан все время налагал вето, считая неуместным эту ребячливую блажь. Йоне было все равно, но такие, как Джек, например, были энтузиастами переименования своей страны и городов, чтобы ничто не напоминало о прежней жизни. Что же, они по своему правы, но право вето, которое было у Бурхана, дало повод части новых атлантов и, возможно, будущих лемурианцев, обвинять его в диктатуре и униатском подходе. Йона же считала, что единоначалие в этот сложный, переходный период — именно то, что не даст еще на старте разрушиться всему хорошему, что у них есть.
Она бросила быстрый взгляд на Джека, вспоминая его недавние мысли. Джек прав. Тысячу раз прав. Ей стало горько от того, что происходит с ней… И Орди, наверное, прав — это не тот путь, которым ей нужно идти, он разрушителен для нее. Но… Остановиться сейчас? Она вспомнила через что все они прошли, свои утраты. И что только благодаря ее борьбе, ее способностям они все выжили. Нет… Не время думать об этом, не время сдаваться, надо идти вперед… На той стороне наконец почувствовали угрозу, все чаще враг совершает необдуманные действия… И есть ли у нее это время? Процессы в организме стали нестабильными и ускорились: она, наконец, догнала свой календарный возраст, а спустя еще два года будет выглядеть и чувствовать себя намного старше. Очень редко показатели возвращались к тем, что были у нее до попадания в Атлантис.
Она склонила голову, коснулась часов пальцами, стала поглаживать. Это ее успокаивало. Под часами виднелась освеженная перед операцией надпись: 5L624. Теперь она обновляла ее постоянно — когда встал вопрос о том, чтобы свести эти знаки, многие отказались. Все ненавидели свою прежнюю жизнь в Атлантисе, но решили помнить. Она тоже хотела помнить. И быть частью этого народа. В первый раз после всего, когда удалось отстоять город, она прошла процедуру прожига, чтобы надпись была естественной, выглядела четче и существовала дольше. Но регенеративные способности быстро превратили надпись в блеклую тень того, чем она была. И теперь она использовала лишь штамп и краску — точно так же, как когда-то это сделала Сайо. Йона вздохнула, вспомнив о ней.
Этот номер, как и другие, предложил Бурхан. Чтобы номера выглядели достоверно, не вызвали подозрений, Анвар обратился к нему. И среди них Бурхан выдал номер своего погибшего сына. Йоне снова вспомнился этот грустный и страшный рассказ. В Либерти они попали вместе, и удачным образом оказались в одном квартале. Бату, как звали его сына, был единственным смыслом его жизни, но, однажды, по приказу братьев Амарок, его забрали — наряду с другими ребятами из разных кварталов его откармливали к дню рождения братьев. Когда Бурхан узнал, что дети стали главным блюдом на их празднике, он сделал попытку покончить с собой, а потом поклялся, что сделает все, чтобы отомстить. Вместе с Архотом — другом, который давно уже горел желанием стать модификатом, он начал отдаляться от «простых», делал все, чтобы угодить хозяевам, всячески демонстрировал лояльность. Это было гнусное время, как называл его Бурхан, потому что приходилось творить ужасные вещи. Спустя несколько лет они прошли процедуру модификации. Его друг действительно пропитался жизнью модов, стал абсолютно одним из них. Именно его пришлось убить Бурхану, когда он вызволял Маркуса.