«34 года прошло, как не стало моего Бату. Я долго ждал. Иногда казалось, что я начинаю забывать, становлюсь подобным им. Стал осторожно искать таких же, как я, среди модов, кто раскаивается, готов бороться — и умирать. А потом появились они — эта Лига. И я наладил с ними связь, надеясь, что вместе у нас получится. Или что мы погибнем — но в борьбе, что я дорого отдам свою жизнь, что однажды я схлестнусь с Амарок и убью их», — говорил Бурхан, рассказывая свою историю. А еще… еще был Джек… Маленьким он так напомнил Бурхану Бату, что даже захотел сделать его своим слугой, чтобы Джек был всегда рядом. Но побоялся… Амарок могли вспомнить его сына, найти в этом всем связь и убить мальчишку. Тогда он решил просто видеться с ним, когда мог, и давал какие-то поручения. Но один раз не уследил за непоседой — и тот обжег свои ноги. А когда Джек вырос, он стал практически главным каналом связи Лиги с Бурханом.
Йона еще раз взглянула на Джека, на его лицо — счастливое от того, что диск города занимает все больший обзор перед ними. Она была рада за него, и… и завидовала немного, что ему есть чем заполнить свою душу. У нее же внутри зияла дыра, и от одиночества и горечи по ночам хотелось выть. Тогда она выходила, бродила вдоль окраин, разговаривая с Маркусом и мамой, и убеждая себя не прыгнуть в океан, чтобы никогда оттуда не возвращаться…
***
Бурое облачение Орди было подпоясано белой веревкой, длинные концы которой свисали вниз; на каждом из них были завязаны по три узла; с пояса свисала цепь бусинок. Это был хабит, монашеское одеяние. Теперь Орди был андроидом — он все-таки прошел апгрейд и выглядел как человек: рост метр девяносто два, темные волосы, карие глаза, слегка смугловатое лицо с правильными, математически выверенными чертами — сделал он это намеренно, чтобы люди понимали, что перед ними машина; и теперь он был Брат Орди — за два года так стали обращаться к нему все, и порой даже Йона. Все потому что он сам называл остальных не иначе, как братьями и сестрами; даже к объектам природы он обращался: брат Солнце, сестра Луна…
— Выборы, кстати, прошли удачно для Бурхана, — сказал Орди. — Он остается маршалом на еще одну каденцию.
Это было одним из нововведений, которое приняли незамедлительно: Атлантис тоже перешел на именование главы государства маршалом и его выборы каждые два года. В следующую каденцию Бурхан хотел отказаться от руководящей должности, считая себя недостойным управлять. Но местные не давали ему уйти — и благодаря его авторитету, и из-за страха, что придется самим принимать решения — ведь они так привыкли к подчинению за многие годы своего существования здесь. И все же, они все были согласны спустя несколько каденций ввести правление Конвента маршалов, как в большинстве других полисов Конфедерации.
— Это хорошая новость, — улыбнулась Йона. — Как Ахиллес?
Они стояли в центре города, там, где раньше были Арена и Приюты. Приюты разобрали и перенесли в другие части Либерти, приспособив их под школы. Арену разобрали полностью и на ее месте построили несколько зданий, среди которых были университет, Зал памяти и то, что местные называли храмом, а Орди — «истинным приютом для всех труждающихся и обремененных». Орди там был каким-то служителем — «диаконом», как это называлось, и он не уставал зазывать ее туда, но она пока была не готова. Она боялась. Боялась поверить. Ей было легче заполнять свою тоску и успокаиваться в Зале памяти.
— Пропадает в кварталах, — отозвался Орди. — От рыбы совсем нос воротит.
Йона улыбнулась. Теперь ему снова интересны мыши и крысы.
— Что ж, сходи, — сказал Орди, кивая в сторону Зала — огромной ротонды, которая была на порядок больше храма.
— А ты будешь рядом? — спросила Йона, кивая на соседнее здание.
— Я всегда рядом, сестричка, — улыбнулся Орди. — Даже когда не присутствую физически: мыслями, душой я всегда с тобой.
Она подошла к нему, обняла и прильнула головой к груди.
— Только ты у меня остался, — негромко произнесла она.
Орди положил ладонь ей на спину.
— У Бога все живы, — произнес он. — И мама с папой. И Маркус.
— Ты уже говорил это, — негромко откликнулась Йона. — Я помню.
Ей хотелось верить, что это так. И сейчас ей казалось, что она почти верит. Что они и правда не погибли, а продолжают жить — в иной форме, в ином мире…
***
Возле двери Зала памяти была установлена памятная доска с высеченным изображением Анвара, его именем, титулом «выдающегося борца за свободу Атлантиса» и годами жизни. Йона уважительно склонила перед ним голову и вошла.