— Окончательные тесты проводят униатские ученые, не моды, — сказал Джек. — Так что там все нормально.
Все двинулись дальше. Вынырнув на короткое время на улицу, перебежками они добрались до спуска. Это была последняя, довольно короткая часть пути, после которой они оказались перед скобами узкой шахты, ведущей вверх. Джек полез первым, попросив подождать внизу, и через пару минут позвал их наверх.
Когда все выбрались, их взору предстал пилотируемый «даггер» на батареях — атомный двигатель все-таки роскошь.
— И как это открыть? — спросил Джек, глядя на катер.
— Ну что, Йона, твой выход, — произнес Алекс так, словно Йона была фокусником, который должен вынуть кролика из пустой шляпы.
Йона подошла к судну, прикоснулась рукой и сосредоточившись, начала скользить сознанием по узлам корабля. Она вывела корабль из режима гибернации, нашла блок управления трапом. В следующий миг тот опустился позади корабля.
— Ух! — восхитился Джек.
Алекс уверенно пошел внутрь, не проронив ни слова. Тара осторожно пошла за Йоной.
Алекс сел в кресло пилота.
— Ну что, рассаживайтесь согласно билетам! — усмехнулся он.
Он надел перчатки, свисавшие с поручней, натянул на голову шлем, сильно смахивающий на устройство виртуальной связи, которым Йона пользовалась при проведении уроков. Поводил руками в воздухе, нажимая невидимые остальным элементы управления.
— Ха! — воскликнул он, и снял шлем. — Ну все, отлетались! Нужна авторизация. Йона, твой выход!
— Еще раз скажешь про мой выход — и никуда не полетишь! — сказала Йона.
Алекс сразу стих. Йона подошла, взяла шлем. От него тянулся толстый черный кабель к креслу. Йона надела его и первое, что увидела — карту, предупреждающие сигналы о несанкционированном доступе к системе управления полетами. Йона просмотрела пиктограммы и различные символы, реагирующие на виртуальные прикосновения перчаток.
— Где здесь настройки авторизации? — спросила Йона.
Алекс подсказал. В них нужно было текущему оператору указать дополнительных, или же передать часть полномочий субадминистратору.
— Я попробую сделать сброс, — сказала Йона и сосредоточилась.
— Но там нет сброса, — послышался недоуменный голос Алекса.
В следующий миг система выдала просьбу на сканирование глаза и введение имени оператора.
— Держи. — Йона сняла шлем и передала Алексу. Тот взял недоверчиво шлем и надел.
— Ну ты... — раздался его восхищенный голос. Его пальцы забегали в воздухе. Ворота ангара начали отворяться. Он обернулся к ним. — Ну что, Йона, так и остаешься?.. Да? Нет? Ладно... Тара, сядь, пристегнись.
Йона и Джек пошли к выходу.
— Подождите, я с вами, — крикнула Тара.
— Что? — выкрикнул Алекс сквозь нарастающий гул корабля.
— Я остаюсь, — крикнула Тара.
— Нет, Тара, не надо! Лети, — крикнула Йона.
Тара помотала головой:
— Я не могу. Что я буду рассказывать своим ученикам, когда вернусь? Что шестнадцатилетняя девчонка готова была сразиться с силами ада, а я в свои двадцать восемь сбежала, поджав хвост, и бросила ее, и всех остальных на произвол судьбы. Я не знаю, получится ли у тебя что-нибудь, но... Нет, я не смогу. Я остаюсь.
Йона обняла ее.
— Ну вы дуры, — послышался разочарованный и злой голос Алекса. Увидев взгляд Йоны, он произнес: — И не смей думать, что вы с ней герои, а я дерьмо!
— Увидишь мою маму... — сказала Йона, не обращая внимания на злобные выпады парня. Но представила ее волнение, страх, когда Алекс сообщит что-то от нее. — Ладно, не надо.
Они с Тарой соскочили с трапа. Корабль убрал стойки и выплыл из ангара. Он поднимался все выше, набирая скорость, и вскоре оказался за пределами города.
— Ну вы даете! — улыбнулся Джек. — Пойдем?
— Пойдем, — кивнула Йона.
И они отправились в обратный путь.
***
— Не жалеешь, что осталась? — спросила Йона у Тары, когда они прошли большую часть пути.
— Что жалеть, — сказала Тара. — Давно за правило взяла, что не стоит жалеть о том, что сделано и не беспокоиться о том, что будет.
— Мудро, — сказала Йона. — Моя мама сказала бы так же.
— Не всегда получается, правда, — сказала Тара, выдав подобие улыбки. — Но нет. Не жалею. Без тебя.... могло быть гораздо хуже, если бы не ты. И есть те, кому гораздо хуже, чем мне.
Тара замолчала. Было слышно, как гудят механизмы города, шумят трубы, перекачивающие что-то внутри.
— Я всегда учила детей таким вот правильным вещам, — снова заговорила она. — И теперь... Теперь я осознала, что если ты сам не веришь в это, сам не способен совершить то, чему учишь — то все это лишь красивые слова, говорильня, и тебе нельзя этим заниматься, даже близко подходить к детям не стоит.