— Нет, он уехал. Я сам провожал его в путь, — тем же враждебным тоном говорит курд.
Из цепи к нам пробирается еще одна странная личность — маленький одноглазый старикашка с огромной зеленой чалмой на голове. Он долго молча разглядывает нас, затем злобно плюет на землю. Жест этот не оставляет никаких сомнений относительно его чувств к нам.
— Передайте им, что мы обязательно должны повидаться с ханом, так как у нас к нему важное дело, и мы не уйдем отсюда, пока не получим ответа на письмо.
— Тогда будем драться, — не задумываясь, заявляет черный курд и лезет обратно в цепь.
Зеленый старикашка шипит какие-то ругательства и ковыляет за ним. Мы обескуражены. Молча поворачиваем коней и возвращаемся к стоящей вдали сотне.
— Ну що? — осведомляется Гамалий, хотя по его лицу видно, что он уже догадался о постигшей нас неудаче.
Я докладываю.
— Що за черт! Чи воны там белены объилысь?! — возмущается он и ударяет нагайкой коня. Конь срывается с места и мгновенно выносит его вперед. В ту же секунду хлопают выстрелы, и пули шмелями начинают жужжать вокруг нас.
— Сотня, слеза-ай! — командую я быстро и отвожу казаков за холм. Пули все чаще посвистывают над нашими головами.
— Вот тоби и встретил нас хан, — говорит Химич. — Хай ему грец на кинец, собаци!
Через минуту на холме показывается Гамалий. Он разозлен. Конь так и вертится под ним.
— Не подпускают близко, подлецы, нарочно подняли треск, а конь, окаянный, пугается выстрелов, не идет.
Стрельба затихает. Мы стоим в глупом ожидании. В суматохе сбежал наш проводник, и мы только сейчас заметили его отсутствие.
— Хай йому, собаци, болячка на спыну, — посылают вдогонку беглецу казаки.
Совещаемся. Надо что-нибудь предпринять. Или обойти ханское село, или же, что вовсе нежелательно, хотя бы и с боем добраться до хана и передать адресованное ему письмо. После минутного обмена мнениями решаем сделать новую попытку завязать переговоры. Несомненно, хан сидит, запершись в своем дворце, и вместе с каким-нибудь турецким эмиссаром не без интереса разглядывает нас в бинокль.
— Нехороший симптом, — говорит есаул. — Это значит, что англичан где-то здорово поколотили турки, иначе этот дядя не встретил бы нас огнем.
Снова двигаемся вперед. Сотня рассыпается лавой. Я еду впереди с одним из взводов. В руке у меня огромный белый флаг, надувшийся, как парус, под ветром. Но опять трещат выстрелы, и на этот раз пули ложатся метко, почти у самых наших ног. Проклятые башибузуки ловко пристрелялись к нам. На левом фланге кто-то слезает и медленно уводит за холм хромающего коня.
— Наза-ад! — командует есаул. Ему во что бы то ни стало хочется избежать столкновения.
Стрельба умолкает. Ждем. Время идет. Вдруг один из казаков, выставленных в дозор, сбегает к нам вниз.
— Вашбродь, едут делегаты! — на ходу кричит он.
Мы с Гамалием быстро взбираемся на холм. Действительно, к нам на рысях приближается небольшая кавалькада. У одного из всадников в руках виден большой белый платок.
Выезжаем вперед. Сотня остается в ложбине.
Перед нами все тот же курд. По-видимому, он послан самим ханом, ибо держит себя до крайности нагло. Не покидая седла, он кричит:
— По приказанию брата жены хана, заменяющего моего господина до его возвращения, предлагаю русским немедленно покинуть наши места. Если через полчаса вы не уйдете, будем драться с вами и начнем стрелять из пушек.
Как ни нелепо и глупо наше положение, но эта наивная попытка запугать нас стрельбой из орудий заставляет улыбнуться. Откуда в этой забытой богом глуши могла взяться артиллерия? Курд замечает наше недоверие и гордо добавляет:
— Их у нас целых пять штук. И пусть русские не думают, что мы намерены шутить.
С этими словами он повертывает коня и, не слушая наших окриков, наметом скачет обратно. За ним, как черти, несутся, вздымая пыль, его провожатые.
— Вот наглец! В другое время я бы его, стервеца, стеганул из пулемета, — хмурясь и покусывая губы, говорит Гамалий. — Но, однако, нужно уходить. На кой черт нам затевать ссору с этими людьми.
Обсуждаем положение. Ясно одно: следует уходить. Однако из своеобразного озорства, по предложению Зуева, решаем переждать полчаса, отдохнуть, подзакусить и только по истечении срока «ультиматума» удалиться из этого негостеприимного места. Смотрим на карту. Следующий этап — село Ахмедие, куда мы прибудем только завтра к вечеру. Там мы должны вручить местному хану письмо Робертса. А что, если и он встретит нас столь же мило и дружелюбно, как Шир-Али здесь?