– Людьми надо оставаться и при погонах.
– Принято, – сказал Гоша поспешно и назвал год, пока Семен не пустился в пререкания.
– Кто-то конкретный интересует?
– Печатай всех, сами разберемся, – махнула я рукой.
– Тебя как в следственный комитет-то занесло? – спросила, пока искала нужные файлы.
– А ты какого черта еще тут?
– Ой, все, – выдохнула Карина, – вот и поговорили. Допечатается – забирайте, у меня еще дел куча, некогда мне тут с вами… А ты, – ткнула она в меня пальцем, резко подняв голову, замерла на мгновенье и улыбнулась: – Забегай что ли на кофе. Потрындим без свидетелей.
– Договорились, – засмеялась я, поцеловала ее в щеку и подогнала мужчин к выходу.
– А сразу нельзя было? – насупился Гоша. – Обязательно было нас кретинами выставлять?
– Это вы сами, – улыбнулась я, похлопав его по плечу: – Сами.
– И то верно, – вздохнул, сунув руки в карманы, а Семен забрал бумаги и с подозрительно довольным видом пошел к лестнице.
Мы устроились прямо в холле на первом этаже, согнав своим появлением с подоконника обжимающуюся парочку. Поделили личные дела и быстро их просмотрели.
– Вот она, – сказал Гоша, развернув к нам лист. фотография была черно-белой, но девушка вполне узнаваема. – Масолитина Полина Геннадьевна, прописка на Воропаева.
– Дыра, – поморщился Семен, а я согласно кивнула: та часть города в самом деле была не из приятных, кроме одного сквера, да и тот был настолько загажен, что даже я там надолго не задержалась. – Но ехать всего минут двадцать.
– Будний день, – вздохнул Гоша и посмотрел на часы. – Она наверняка на работе.
– Вот и узнаем, – пожал плечами Семен, отобрал у нас бумаги и кивнул в сторону выхода.
К дому мы подъехали даже раньше: через пятнадцать минут. Облезлая пятиэтажка никоем образом не выделялась на общем фоне точно таких же, а новенькая железная дверь в подъезд вселяла надежду на небезнадежность жителей. Правда, вместо домофона торчали провода из стены, но, скорее всего, его просто не успели поставить.
Нужная нам квартира была на четвертом этаже, за добротной дверью, но открывать никто не спешил.
– Я же говорил, – заметил Гоша ехидно, но злорадствовал рано: дверь напротив открылась и высунулась голова старушки, которой явно нечем было заняться.
– Вам кого? – осведомилась, хитро прищурившись.
– Гражданку Масолитину, – строго ответил Семен и развернул документ.
Бабка слегка вытянула шею и сощурилась еще сильнее, пытаясь прочитать, что там написано. По тому, как быстро она снова распахнула глаза стало понятно: сдалась.
– Да дома она, стучите громче, – фыркнула презрительно. – Наверняка отсыпается, вертихвостка, прости Господи.
– Шумела допоздна? – осведомился Семен, а бабка поморщилась:
– Да ее и дома-то не было, чтобы шуметь. На работе небось была, где ей еще быть.
– Ночная смена?
– Да у нее каждая смена ночная, прости Господи. Она из этих, вертишеек.
– А чем нынче вертишейки занимаются? – хмыкнул Гоша.
– А я почем знаю? – возмутилась старуха. – Я не из энтих!
– Чего несешь, старая? – вздохнул молодой мужчина, показавшись на лестнице с собакой на поводке. – Здравствуйте. Вы из органов?
– Из них самых, – кивнул Семен и снова развернул ксиву.
Мужчина кивнул, даже не взглянув, и сказал:
– В мужском клубе она работает, официанткой.
– Официанткой, как же, – проворчала старуха, спрятала голову и захлопнула дверь.
– Видели ее сегодня? – спросил Семен.
– Сегодня – нет. Но старая права, наверняка спит. Звоните еще, может разбудите.
Послышался щелчок замка, а следом дверь распахнулась и появилась заспанная Полина с всклокоченными волосами и повязкой для глаз на лбу.
– Вам чего? – спросила сонно, а Семен снова достал удостоверение. Не надоедает же ему.
– Старший следователь Белов. Можем пройти?
– Пройдите, – ответила, явно занервничав, и отступила в коридор. Мы водворились в квартиру, она с недоумением посмотрела на меня, но промолчала. Бросила быстрый взгляд в зеркало и опомнилась: – Я сейчас.
Вернулась в халате и без повязки, теребя хвостик пояса.
– Вам знакома Давыдова Елизавета? – продолжил Семен.
– Конечно, – кивнула уверенно. – Мы учились вместе.
– После института общались?
– Нет, – ответила поспешно, слегка поморщилась и поправила саму себя: – То есть да, но не часто. Ну, знаете, встречи выпускников, всякое такое…
– Ясно. Давно виделись?
– Давно, – сказала быстро.
– А разговаривали?