«Кто может ответить на этот вопрос?» (Не помню уж на какой.) Минутное молчание, наконец вызывается некто Даманов. Смотрим на него с удивлением — мы знали, что он не знает...
Даманов начинает весьма робко. Вульф застыл как изваяние. Поскольку его не останавливают, Даманов оживляется и минут десять с жаром высказывает свои соображения; наконец замолкает — все мы с нетерпением ждем оценки Александра Александровича. Тот молчит, потом говорит тихо и бесстрастно: «Это неверно».
Даманов смущен, но Вульф продолжает молчать, и история повторяется — постепенно Даманов опять входит в раж, и мы снова с интересом смотрим на профессора: «И это неверно»...
Так и «учились».
Впрочем, далеко не всегда так. Один курс — «Механический расчет опор, проводов и тросов» — знали все. Николая Павловича Виноградова заменить было невозможно, и группу собрали вместе.
Мы были предупреждены, что экзамена не будет, но каждый получит индивидуальное задание на проектирование. Учебника не было — Николай Павлович излагал нам свою теорию (была и диаграмма Кремоны, и диаграмма Виноградова), каждый вел конспект. Затем трудный проект, помогать друг другу некогда! Все хорошо учились.
Роста Николай Павлович был небольшого, имел брюшко, на котором покоилась золотая цепочка от часов. Говорил тенорком — позднее я узнал, что он увлекался пением и охотно выступал на вечеринках.
Летом 1931 года мы проходили практику на Днепро-строе. Попал я в техотдел, и дали мне рассчитать временную перемычку (временную линию передачи) на деревянных опорах. Виноградов нам о деревянных опорах не рассказывал, но я раскрыл СЭТ («Справочник электротехника»), заглянул в раздел, составленный нашим преподавателем, и сделал расчет.
Как я ни переделывал его — опоры валились. Был уже в отчаянии, вдруг вижу улыбающегося Николая Павловича — он был консультантом Днепростроя.
— Что здесь делаете?
— Да вот — деревянные опоры валятся...
— Перемычка временная? Ослабьте тяжение провода.
Боже, как просто — опоры перестали падать!
На Днепрострое было нелегко. И жилье, и питание — с военным лагерем не сравнить. Сыграли матч с Запорожьем. Совет физкультуры в Запорожье помог при отъезде в Ленинград с билетами на поезд — дали справку, что мы едем «для обмена опытом по эстафете урожая». Тогда шла уборочная кампания, и поэтому билеты были получены вне очереди.
Итак, институт закончен. Дипломного проекта, конечно, не было. Учились мы четыре года, я — и того меньше. Страна получила необходимое количество специалистов; цель была достигнута.
Вскоре прежний режим высшей школы был восстановлен.
Попал я по распределению в лабораторию высокого напряжения имени А. А. Смурова. Смуров создал эту лабораторию (было заказано первоклассное оборудование в США), помещалась она в электротехническом, на Песочной улице. В результате реорганизации лаборатория тогда перешла к нашему институту. Смуров был уже тяжело болен. Однажды, незадолго до его смерти, я был представлен Александру Антоновичу в его профессорской квартире.
Было мне в лаборатории скучно. Еще студентом во время практики меня заставили считать устойчивость проектируемой системы Белорусэнерго. Считал я методом step-by-step (шаг за шагом). Сейчас эти расчеты с легкостью производятся на ЭВМ, тогда я считал три месяца. В это время (зимой 1932 года) в лаборатории Смурова появился Александр Александрович Горев. Показали ему мой расчет — руководили мной два аспиранта, мои старшие товарищи Витя Гессен и Вася Толчков. Горев сразу указал, что основная формула, с помощью которой упрощалась схема сети, была ошибочной — весь расчет, стало быть, надо выбросить в корзину!
У Александра Александровича был диплом № 1 нашего политехнического. Электрик он был универсальный, общая подготовка исключительно сильная — ему было безразлично, для какой технической задачи применять свой логический аппарат. Пользовался всегда строгими методами решения, хотя иногда и увлекался.
В конце двадцатых годов он работал в ВСНХ. Горев вывел систему уравнений, описывающую режимы работы синхронной машины. Эти уравнения он вывел при четких ограничениях задачи. Еще раньше, хотя и менее строго, их вывел американский ученый Парк. Поэтому в Советском Союзе эту систему уравнений называют уравнениями Парка — Горева. По сути дела, они относятся к любой машине переменного тока, не только к синхронной. С этими уравнениями связана почти вся моя работа в электротехнике.
Горев был высок ростом, широк в плечах, сутул, длиннорук. Массивная нижняя челюсть выдавалась вперед, говорил громко и, когда увлекался — не очень ясно. Работал в очках, но когда хотел взглянуть на собеседника, то, опустив голову, смотрел поверх очков. Тогда он уже был лысоват, и если напряженно думал, то перед тем, как высказаться, поглаживал поредевшие волосы.