Замечаю, что мужчина в форме пограничника прислушивается к беседе, но не к перебранке О’Келли с девушками, а к русской речи. Спрашиваю:
— Вы знаете русский?
— Да.
— Может, вы нам поможете? — И представляюсь.
Как все изменилось! Мой собеседник дал отрывистое приказание, девицы смолкли, и тут же в паспортах появились визы на трое суток («Потом продлите в полиции», — разъяснил наш новый знакомый). Он из России, во время войны судьба, когда он был мальчиком, занесла его во Францию, страстный шахматист. Долго жал нам руки, когда сажал в такси!
Спустя четыре месяца снова мы со Смысловым в Париже — летим на турнир в Монте-Карло.
Княжзство Монако состоит из одного Монте-Карло, все держится на туристах да на казино. Многие стремятся стать гражданами Монако: налогов не платить, в армии не служить... Но и те, кто живет во Франции рядом с княжеством, ищут работу в Монако.
Мсье Луи Торрель, старший официант отеля «Балмораль», где жили участники, каждый день на мопеде приезжал из Франции на работу. Его дочь изучала русский и переписывалась с дочерью мастера Эстрина, которая в МГУ изучала французский. Небольшого роста, лет сорока пяти, Торрель держал себя с достоинством. Сидели мы за столиком втроем: А. О’Келли (он был арбитром), Смыслов и я. Альберик на день получал четвертинку божоле, мы со Смысловым заказывали томатный сок (он, кстати, стоит дороже...). Торрель по блату подавал нам громадные бокалы соку и, подмигнув, каждый раз торжественно объявлял: «Гран шампань де Монте-Карло!»
Играли в выставочном зале на берегу. Сыграл я там две интересные партии — с Портишем и Бенко. С Портишем был фейерверк жертв, как во времена Андерсена, с Бенко — провел черными тончайший позиционный план в английском начале. С Ларсеном выигранную партию свел вничью и опять отстал от Бента на пол-очка!
Гуляем около казино. Мемориальная доска: здесь было первое представление балетной труппы Дягилева. Притихли мы, поняли, что хранят здесь память о посланцах русского искусства.
Заказать билеты на самолет опоздали — пасха, все забронировано. О’Келли берет билеты на поезд. Дал я маху, нельзя было об этом просить Альберика, он любит экономить: взял билеты на поезд, где и вагона-ресторана не было. Как остановимся, так пассажиры налетают на разносчика, он быстро распродает свои черствые бутерброды. Первый раз мы не поспели, но потом дело пошло — у Альберика ноги длинные, он всех обгонял.
Сначала ехали берегом на запад. Красива Французская Ривьера, железная дорога, шоссе, бесконечный пляж, каждые полкилометра белоснежный четырехэтажный пансионат. От Марселя повернули на север: тихие, полноводные реки, лиственные леса, поля, удивительная чистота (только у Лиона было чуть захламлено). В Париж приехали под вечер: на вокзале толкотня, все друг другу мешают, ну как в родной Москве. Вспомнил в Лондоне Черринг Кросс, все спокойно, но быстро покидают вокзал... Характер нации — ничего не скажешь!
Останавливаемся на окраине Парижа в отеле, где хозяин шахматист, — О’Келли верен своим привычкам, он всегда там останавливается. Г-н Вьейфон очень гостеприимен, так же как и его супруга; собственно говоря, она ведает всеми делами, а хозяин играет в шахматы.
Понравилось мне платье хозяйки (с большими белыми цветами). «Да, я такое видел в магазине, — говорит Альберик, — поехали, купим Гаянэ Давидовне». Но в магазине такого платья нет, цветы не большие, а маленькие... Пришлось все же взять платье.
Хозяйка смеется, оказывается, она сама перешивала цветы! Перешила она цветы и на платье моей жены.
Альберик хорошо говорит по-русски. Когда мы познакомились в 1946 году на турнире в Гронингене, он уже тогда владел русским. Выходец из разорившейся ирландской аристократической семьи, О’Келли, быть может, самый большой труженик среди гроссмейстеров. Русский изучил просто: поселился в Брюсселе в семье русских эмигрантов. Усиленно занимается физкультурой. Купил велосипедный станок и каждое утро «ездит» 20 минут. Первые 10 минут ничего не чувствует, но вторые — пот льет градом. Вот и ходит О’Келли стройный и, кстати, с предельной скоростью 8 километров в час. Я легко делаю 6 километров в час; когда мы гуляем вместе, устанавливается какая-то средняя скорость — я еле за ним поспеваю!
Но вернемся к шахматной программе...
ИСКУССТВЕННЫЙ ШАХМАТИСТ
Летом 1968 года из Гейдельберга (ФРГ) пришло письмо: через «Международную книгу» г-н Петерс, сотрудник известного научного издательства «Юлиус Шпрингер» (просьба не путать с гамбургским издательством Акселя Шпрингера — писал г-н Петерс), сообщал, что издательство решило выпустить книжку «Алгоритм игры в шахматы» на английском — в своем нью-йоркском отделении. От меня требовалось проверить перевод и написать предисловие к английскому изданию.