Мы молчали, я слышал много историй и от тех, кто в них побывал и от третьих лиц, которые услышали их где-то. Но мне не было особо жалко, я давно похоронил многие чувства, а Фесси вот жалко, не знаю, почему, но жалко. Возможно, его история стала последней каплей в чаше моей безразличности. Очень похоже на это.
Исключительно нехорошо влияют на меня эти судари.
Ночь ещё только начиналась, а мои товарищи уже выглядели паршиво. И дело было не в душевном разговоре, а в том, что все они слышали кого-то, кто просил их открыть дверь. Сначала тихо, а потом громче и громче. Постепенно опираться уже не выходит, и ты идёшь к двери. Я помню это чувство, но вот уже несколько лет я не слышу их, а хорошо это или плохо, кто его знает?
Первым сдался Фесси. Он резко поднялся и двинулся в прихожую. Я тут же рванул за ним, но меня остановил Антон. Солдат припечатал меня к стене, зажав горло, локтём левой руки. Я захрипел, пытаясь вырваться. Вернее так должен был думать Антон, ведь воздействие гостей делает человека не слишком наблюдательным или умным, что позволяет вовремя остановить их агрессию. И хорошо, что с наступлением дня, мозги у тех, кто поддался воздействию, вновь возвращаются в норму, насколько это вообще возможно для людей. Кай же сидел смирно, лишь иногда всхлипывая. Никогда бы не поверил, если бы не видел сам. Но воздух заканчивался, и пора было выбраться.
- Прости... - прохрипел я, замахиваясь свободной рукой, в которой держал свой кольт «питон». Конечно, я не собирался убивать Антона, хотя это был отличный шанс избавиться от лишних проблем, и, пожалуй, я бы так и сделал, но что-то внутри удержало меня от этого. Люди, попавшие под психическую атаку гостей, плохо держат удары. Достаточно слабо ударить их по голове и те тут же вырубятся. Итак, замахнувшись, я врезал рукоятью по затылку солдата и тот сразу же ослабил хватку, а через секунду просто упал на пол. Удар был точно рассчитан на то что бы обезвредить, но не покалечить возрожденца, максимум голова болеть утром будет.
Фесси же пытался сдвинуть холодильник, но у него это не получалось, от злости поселенец буквально рычал. Я вспомнил что те, кто поддался подобному воздействию впервые, крайне агрессивны. Да уж, везёт. Драться с Фесси я не хотел, он явно был способен хорошо врезать мне, даже, несмотря на его состояние. Поэтому я просто схватил его за волосы и ударил его головой об холодильник. Поселенец тут же обмяк, и я перетащил его в гостиную.
Убедившись, что Антон и Фесси в порядке, и ещё нескоро придут в себя, я достал из рюкзака инъектор со специальным анестетиком, выведенным из грибов возле Запорожья. Хорошая вещь надо сказать с потом не выйдет, так что пулю достать выйдет абсолютно безболезненно, а после чуток отлежаться и ты снова можешь бегать-прыгать. Но если же ввести его человеку здоровому физически, то его тут же вырубит как раз где-то до утра. Кай не причинял мне каких-то проблем, но я не хотел зря рисковать. Подойдя к парню, я впрыснул анестетик прямо через рукав его комбинезона. Наёмник лишь немного дёрнулся, а я осторожно посадил его, спиной к стене. Кай мирно засопел, а значить и я могу теперь отдохнуть.
Инъектор нужно было положить в рюкзак, просто что бы не оставить лишних следов, незачем кому-то знать что тут были люди. Возможно, это было моей ошибкой. Когда я подошёл к рюкзаку, я почувствовал что-то нехорошее. Знаете, как бывает, что вы чувствуете, что должно случиться что-то нехорошее, а что никак не поймёте. У меня было так же.
Я слишком поздно обернулся, услышав щелчок. Кай внезапно пришёл в себя и, достав свой ПМ с глушителем, целился прямо в меня. По спине пробежал холодок, я услышал хлопок и холод стал расползаться по телу где-то слева. Чёрт... Как же так? Я упал на пол, ощущая, как на меня накатывается пелена. Сквозь неё, я видел, как Кай всё же отключился, но мне уже было всё равно...
Я судорожно дышал, но воздух вдруг стал острым и неприятным на вкус. Я не смотрел, куда попал наёмник, ощущение близкого беспамятства говорило само за себя. Как же всё-таки глупо вышло... Столько пройти что бы вот так...
- Похоже...будете...идти сами...-выдавил из себя я, прежде чем темнота накрыла меня холодной волну.