СПБ
Глухие улицы ночныеИ мрачноваты и пустыСтоят дома, как домовые,Как будто дамы пиковые…Двоятся на Неве мосты.Под брызгами дождя на стеклахАвтомобиля моегоОхранники сидят промоклоИ ждут неведомо чегоНо лишь приказа моего.Когда-то этот город чудныйС одной актрисой рассекалРоман имел с ней непробудныйНа Пряжке жил, отель был мал,«Матисов дворик» называлсяБыл рядом сумасшедший дом,Дом сумасшедшим и остался,А мы с актрисой не вдвоем.У нас есть детки молодые,У деток будет жизнь своя.Но в том, что мы с тобой чужие,Виновна ты, невинен я…
* * *
Я не хочу стать грустным стариком,Я лучше буду воином и трупом,Прикрытым окровавленным тулупом,С другими убиенными рядком.Я не хочу быть грустным стариком.
* * *
Я слушал пение кастратов,Луна светила, падал снегТо сер, то грязно-розоватовОдин в ночи, вдали от всехЯ слушал пение кастратовНе диск таинственный винилаС иголкою соединясьМудей магическая связьИз Беловодия стремясьКо мне межздвездность приносила…И дома нет, и нет семьиУтащены волною детиА я сижу при лунном светеПоют скопцы как соловьиЧто им отъяли штуки этиЗаносится горячий ножСекущий горло ледяноеПоешь, поешь, поешь, поешь,Пока он падает, стальноеСечет им связки лезвиеИ плачет и скорбит звенье…Я слушал пение castratiВиттори, Сато, ФолиньятиИх визг, свистящий из ночиПоскольку режут палачи.
Монета
Ф.
Простая медная монета —Ты, греком созданный «обол»,В ходу была ты в час рассветаУ гладиаторских у школТебя рабы передавалиПлатя за уголь и виноТебя гетеры принималиВ час когда станет все равноВзамен цистерция и драхмыВот я возьму тебя с собойИ там такой устроим трах мыЗначительный и непростойВоспользовавшись твоим поломПроэксплуатировав всю ночьЯ расплачусь с тобой «оболом»,Моя развратнейшая дочь!
* * *
В лагерях великие далиВ лагерях огромное небоВсе занозы видны, деталиИ забора и булки хлебаТам на вышках стрелки с губамиНам накрашены ярко-яркоЭти девки играют с намиПосылая губов подаркиА в руках у них карабиныА глядят они, кареоки,Как внизу мельтешат мужчиныИ убоги и одиноки.
* * *
Девки красивые, девки печальныеСиськи спесивые, письки нахальные.Девки, глядящие в зеркало,«Жизнь бы меня не коверкалаЛучше бы тихо лизалаЯ бы счастливо лежала…»Девки лежат с кавалерамиЛибо слились с интерьерами.
В «Свете»
Какого Фета нужно вамОт этих безобразных дам?От этих котиков морскихВ нарядах сложных и смешных…Жабо у той, волан у этойНу Боже мой, какого Фета!Ты затесался в это стадоБольших животных зоосада!Какого Фета, право слово!Алкая девушек КрамскогоВысоких незнакомок с перьямиОшибся ты, чудак мой, дверьями…
Фифи: 1920
На ломберном столе так сладкоИграет тихо граммофонС яйцом, подкипяченным всмятку,Лежит Линней (или Бюффон?)За этим столиком трофейным,Фифи, ты утро провела,Откушала конфет с портвейномИ снова бродишь у стола…С тебя стекают платья струи…После полудня, наконец,Звонит тебе твой милый Луи,Убийца, гангстер и подлец…«Договорились. В полшестого!»И, бросившись в постель опять,Ты спишь, зверек, темноголово,Предвосхищая, как суровоТебя без жалости, без словаБрутальный Луи будет мять.Скорей доспать бы к цифре «пять»!
Ленни
Поехать бы в КопенгагенСнять себе теплый номерВ отеле у Northern SeaИ пригласить девчонкуДырку, ямку, воронку,Заставить ее: «Соси!»Груди этой особыСамой высокой сдобыЗаправлены в кружеваОна как крестьянка практичнаКак шлюха она неприличнаКак дьявол она живаЕе угощая шнапсомПоглаживая по попеСидеть буду я в ЕвропеВ ее королевстве дамскомСмотреть буду из окнаИ будет блеять она…Такие мои вот планыНе нужно мне, нет, нирваныНо бритой датчанки щельА за окном метельПусть зло заметает проливыЧтоб были бы мы счастливы……Селедка… пирог мясной…И ляжет она со мнойЖивот у нее большойИ маленькие колениЗовут ее фройляйн ЛенниРусалка страны водяной.