— Я боялся, что вы все это скажете, — вздохнул Нарман. — Потому что, судя по тому, как я это считываю, это не очень хороший знак с нашей точки зрения. Если он способен отправить Тринейра на казнь, то он, очевидно, полностью контролирует ситуацию, и это означает, что он действительно собирается сражаться «до последней капли крови всех остальных», но не позволит даже крупице рациональности проникнуть в позицию Храма.
— Мне неприятно это говорить, — медленно произнес Пайн-Холлоу, — но действительно ли это плохо с нашей точки зрения?
Все остальные посмотрели на него, и он махнул рукой с обеспокоенным выражением лица.
— С точки зрения прекращения этой проклятой войны, не убивая больше людей, чем мы должны, это ужасно, — сказал он. — Я знаю это. Но правда в том, что с нашей точки зрения, с точки зрения внутреннего круга, эта война на самом деле не связана с реформированием Церкви. Речь идет о свержении Церкви, о разрушении Писания и Запретов, и, надеюсь, мы сделаем это до того, как к нам нагрянут какие-нибудь тысячелетние посетители. Если Клинтан готов продолжать борьбу до тех пор, пока мы не вытащим его за шиворот из его последней ящерной норы, мы будем в гораздо лучшем положении, чтобы навязать условия, которые раз и навсегда подрывают моральный авторитет Церкви. Он уже проделал чертовски хорошую работу по подрыву этой власти; теперь он, возможно, дает нам шанс завершить ее уничтожение.
— Что-то в этом есть, — сказал Кэйлеб через мгновение и вздохнул. — На самом деле, я, вероятно, должен признать, что думал почти о том же самом. Просто меня так тошнит от всей этой крови, от всех этих смертей.
— Мы все такие, дорогой, — мягко сказала его жена. — Но это не делает Трависа неправым.
— Да, не делает, — согласилась Ниниэн. — С другой стороны, Зион прямо сейчас превращается в змеиную яму. Невозможно предсказать, как Наказание Тринейра повлияет на это, но сомневаюсь, что это хоть как-то ослабило напряженность. Вместе с тем, что происходит на фронте, казнью Тринейра, Хелмом Кливером и этими листовками Совы, в городе нарастает ужасное давление. Прямо сейчас кажется, что инквизиция полностью контролирует ситуацию, но правда в том, что такого понятия, как «полный контроль», не существует. Я бы сказала, что есть вероятность — возможно, отдаленная на данный момент, но все же есть — настоящего восстания, если Клинтан и его инквизиторы зайдут слишком далеко. И если это произойдет, все ставки отменяются.
III
— Вы посылали за мной, дядя?
Тейчо Дейян оторвал взгляд от бесконечного потока отчетов и потер глаза, когда барон Уинд-Сонг вошел в его кабинет. Этот офис когда-то принадлежал мэру Чизуэйла, но мэру он больше не был нужен… а графу Рейнбоу-Уотерсу он был нужен.
— Да, посылал, — сказал он и указал на стул рядом со своим столом. — Сядь.
Уинд-Сонг повиновался, и если выражение его лица было спокойным, то в глазах была тревога. Серебряные пряди в темных волосах его дяди стали намного шире, и, хотя он оставался безукоризненно ухоженным, его глаза покраснели от недосыпания и слишком долгого чтения, слишком пристального изучения карт и боевых порядков. Он всегда был физически крепким человеком, но его руки начали дрожать. Это была все еще крошечная вещь, которую могли заметить только глаза того, кто знал его очень хорошо, но Уинд-Сонг действительно знал его.
— Я читал наши депеши из дома, — сказал Рейнбоу-Уотерс через мгновение. — И из Зиона. — Их взгляды встретились, и граф слегка пожал плечами. — Похоже, дело подходит к концу — я имею в виду, конечно, здесь, на фронте.
— Конечно, — согласился его племянник.
— Не уверен, что все в Зионе и Шанг-ми полностью понимают серьезность нашего положения здесь, — продолжил Рейнбоу-Уотерс через мгновение. — О, они явно понимают, что Грин-Вэлли и Климинт сильно давят на нас здесь, в Тарике, но я только что получил сообщение, что конная пехота Истшера заняла Боскэм. Конные патрули чарисийцев также были замечены нашими пикетами на реке Фирей, и есть сообщения, что его снайперы-разведчики ведут разведку вокруг Рейнир-Холлоу.