На арене работали люди. Одни расставляли "ежи" из кольев, другие протягивали колючую проволоку, третьи сколачивали нечто вроде деревянной крепости. Их усилиями арена становилась больше похожа на полосу препятствий. Неподалеку стоял прицеп с клеткой, забитой живыми мертвецами. Зомби вяло ворчали друг на друга. Около клетки скучал молодой человек с автоматом в руках.
— Вялые они какие-то, — на ходу заметила Кристина.
— Так это для фона, — с готовностью откликнулся автоматчик. — Настоящие-то бойцы там, в клетках, — он машинально кивком указал направление. — Говорят, Сам будет.
Кристина сделала приличествующие случаю удивленные глаза — мол, неужели? — и почтовая команда двинулась дальше. Когда они отошли за пределы слышимости охранника, Кристина тихо спросила у Алексы:
— А кто такой Сам?
— Патриарх, — шепотом ответила та. — Основатель культа. Не удивительно, что здесь полно охраны.
— Полно — не то слово, — проворчала Катя.
Только вдоль ограды стояло около дюжины автоматчиков. В окнах пятиэтажек мелькали лучи фонариков. По дороге вокруг арены вышагивала пара патрулей. Чуть дальше слонялись еще какие-то люди — то ли дополнительная охрана, то ли просто зеваки. Хотя для зевак час был поздний, да и погода не располагала.
С неба начал накрапывать мелкий дождик. Автоматчики поспешили надеть плащи с капюшонами. "Зеваки" отступили под крышу. Глядя на них, почтовая команда тоже нырнула под козырёк. Алекса повела носом.
— Спокойно, дождь не кислотный! — сказала она.
— А что, тут бывают и кислотные? — сразу спросила Катя.
— Типа того, но сейчас уже редко.
Кристина поймала каплю на платок и понюхала ее. Та никак не пахла.
— А как пахнет кислота? — спросила девушка. — Я где-то читала, что миндалем.
— Пахнет гадостно, — ответила Алекса. — Так гадостно, что обоняние отрубается и потом долго вообще никаких запахов не чуешь. Про миндаль я тоже слышала, но мне ни разу так не повезло. Обычно всякую дрянь нюхала. Наверное, если по технологии делать, то будет и миндалем пахнуть, но у нас же пришельцы бодяжили из чего придётся.
— Вообще-то, про кислотные дожди ты могла бы предупредить и пораньше, — сказала Катя. — Мы бы хоть подготовились на всякий случай.
— Последний раз кислота была месяц назад, — отмахнулась Алекса. — Да и та, так сказать, остатки прежней роскоши. Наверное, еще с последнего штурма тучу где-то черти мотали, а потом она всё-таки пролилась. Так что можешь не волноваться. Осада давно кончилась и, если только пришельцы не надумают напасть на город снова, небо у нас чистое.
— То-то они толпами у реки собираются, — сказала Кристина.
— Значит, можем начинать волноваться, — добавил Кирилл.
— Да нет, это дело не быстрое, — возразила Алекса. — Мы в любом случае успеем смыться раньше.
— Будем надеяться, — проворчала Катя.
Увидев, что дождь безопасен, "зеваки" начали выходить из укрытий.
— Была бы кислота, уже бы сирены выли, — сказал один.
Это был высокий худой мужчина с лицом, явно заставшим времена, когда о потоках кислоты с неба никто не предупреждал заранее. Он любезно подсказал почтовой команде, где сейчас можно поглазеть на гладиаторов и сделать ставки.
— Какие-то они все подозрительно приветливые, — тихо заметила Кристина, когда команда вновь шагала по темным улицам.
— Обычные сектанты, — пояснила Алекса. — Типа мы большая дружная семья. А вот когда надумаете уйти отсюда, отношение враз изменится.
— А мы как раз не собирались здесь задерживаться, — проворчала Катя.
— Типа того. Но мы не собираемся их об этом извещать.
— Это точно, — сказал Кирилл. — Давайте сделаем то, зачем пришли, и валим отсюда. Что-то мне это не нравится.
— Нам тоже, — за всех ответила Кристина. — Будем надеяться, гладиаторов стерегут не так сильно.
— Не должны бы, — тотчас отозвалась Алекса. — Тут Патриарх будет, вот и бдят, чтобы никто бомбу под него не заложил, а там-то с чего охрану усиливать?
— Ну, вдруг кто-нибудь решит испортить шоу и умыкнуть гладиаторов, — сказала Катя. — Кто-то вроде нас.
— Вот сейчас и увидим, — ответил Кирилл. — Кажется, это здесь.
Гладиаторов держали в старом заводском корпусе. Это было длинное здание из красного кирпича. Апокалипсис прошелся по нему без всякой жалости. От здания сохранился только первый этаж, и малая часть второго, которая теперь служила крышей первому. Всё остальное было разбито вдребезги и раскидано по округе.