Несколько фигур в белом появились на веранде второго этажа отеля. Послышался голос судьи Кори:
— Кто тут разбился, а?
— Судья, это я, Джордж Браш. Можно вас на минутку?
— С тобой все в порядке, дружок?
— Да.
— Боковая дверь открыта, Джим. Давай поднимайся сюда и выпей с нами.
— Я не пью.
— Ладно, все равно поднимайся к нам, Джим. Мы живем в свободной стране.
Браш взбежал по ступеням и влетел в комнату.
— Судья, — выговорил он задыхаясь, — дайте мне вашу машину, я прошу вас!
— Джим, мальчик мой, у тебя уже была одна.
— Да, но мы должны спасти одного самоубийцу.
— Где он? — спросил судья, настороженно озираясь. — Знаешь что, дружок, мы не можем позволить такого около Кэмп-Морган. Что с ним стряслось?
— Я не знаю, судья. Но только он… несчастлив.
— Несчастлив? Он сумасшедший?
— Нет… он… Это все из-за депрессии.
— Джим, — рассердился вдруг судья, — не упоминай при мне этого слова. Где твой чудик?
— Он заправляет свою машину на автозаправке рядом.
— Отлично.
Судья обернулся и хлопнул в ладоши:
— Ребятки, мы тут слетаем ненадолго в лес. Кстати, знакомьтесь, это — Буш, Бош, Биш, — слушай, Джим, а как твоя фамилия?
— Браш, Джордж Браш.
— Я хочу представить тебе этих принцесс. Это Хельма Солярио, лучшая актриса из всех, с кем ты мог бы надеяться завести знакомство. Джинн Сокит, Билл Уоткинс, Майк Кусак, — тряхните каждый мужественную руку Браша. Это друзья моей дочери. Между прочим, Джим, ты произвел тут на всех сильное впечатление.
— Нам надо поторопиться, судья. Серьезно.
— Эту автозаправку содержит мой муж, — сказала Хельма Солярио, миниатюрная пышная черноглазая дама в затасканном халате и довольно-таки пьяная. — Майк, сгоняй вниз и скажи ему, чтобы он не давал бензина этому придурку.
Она выскочила на веранду и докричала оттуда свои распоряжения до конца:
— Пойдешь назад, прихвати пару бутылочек чего-нибудь покрепче! Мы возвратим к жизни этого чудика. Спроси, как он насчет покера.
— А ну-ка, девочки, давайте-ка все вместе сходим за этим типом! — вскричал судья.
Браш побежал по лестнице вниз через четыре ступени и успел заметить лишь огни отъехавшей машины Робертса. Партия в покер растаяла в воздухе вместе с бензиновым перегаром. Они всей компанией, крича и суетясь, втиснулись в машину судьи. Хельма Солярио устроилась у Браша на коленях.
— Во всяком случае, этот тип пока еще живой, — воскликнула Хельма, щекоча Брашу ухо. — А ты сам откуда, моя прелесть?
— Я из Мичигана, — сурово ответил Браш, всматриваясь в лес то слева, то справа от дороги.
— Мичиган? Отлично. Когда мы поймаем этого придурка, скажи ему, что жизнь — это большое приключение. Скажи ему, чтобы держался за нас. Мир катится к новой мировой войне. Эта мысль должна ему понравиться. Передай ему, что Депрессия — это только начало. Через год нынешняя жизнь покажется ему раем небесным.
— Я оштрафую тебя за такие речи, — бросил судья через плечо.
— У него есть семья, дети?
— Да, — сказал Браш.
— Определенно, ему следовало бы подождать, пока дети вырастут и скажут ему, что он — старый олух. Впрочем, он ничего не поймет. Старость тоже по-своему чудесна, скажи ему это.
— Ладно, хватит, Хельма! — прикрикнул судья.
— Вот как! Тогда расскажи ему, дружок, о семейной жизни нашего почтенного судьи Леонидаса Кори и о его благопристойной старости. Никто ведь не скажет, что ты несчастлив, Леон, не так ли?
Браш заметил в зарослях кустарника машину Робертса.
— Стойте, судья! Я вижу его! Подождите, дальше я пойду один. Спасибо, что привезли меня сюда. Дальше помогать не надо. Я сам.
— А я бы хотел поговорить с этим типом! — заявил судья.