Впрочем, сейчас это стало бесполезным знанием. Здесь, на Тау-Кане, ничего такого нет… но, когда мы подъезжали к Хьюстону, я думал, нас просто сдует с дороги. Тяжеленный пикап дедушки Эйба мотало, как… как самого деда, когда он выпивал лишнего; двигатель, не справляясь с нагрузкой, натужно урчал. Еще полчаса такой езды — и придется менять фильтры перед радиатором. И снова скорее всего мне. Порой казалось: отец берет меня в поездки исключительно для того, чтобы оптимизировать свое время и усилия — то есть побольше пить пиво, пялиться в ящик, и трепать языком, почём зря.
— Марти, — нынче он пребывал в благостном расположении духа, поэтому разглагольствовал не переставая. — Сегодня мы изменим будущее. Знаешь, как я устал ездить по всем этим приходам, маленьким городкам? Знаешь, как устал драть горло перед деревенщиной? Так вот: если сегодня у нас всё выгорит, нам больше не будет нужно всем этим заниматься. Мы станем выбирать, куда ехать и где выступать, сможем купить нормальную машину, отстроить дом…
— Дом для всех Фостеров? — уточнил я, прикидывая, сколько же на это потребуется места. — Так-то идея хорошая. А бабушка в курсе?
— Не стоит радовать её раньше времени, — нахмурился отец, — И вообще, не перебивай-ка меня. Помнишь, я тебе рассказывал, что познакомился с двумя бизнесменами из Мексики? Так вот: они готовы поучаствовать в проекте!
— Значит, нам больше не придётся нанимать случайных бичей, чтоб они искали нам пустые бутылки? Будем возить бригаду с собой?
— Я о другом проекте, — рассмеялся отец. — Мои мексиканцы — люди с деньгами. Сетевые фермеры! Растят экологичную продукцию, продвигают её... И вот, решили инвестировать в мои выступления!
— Ну и зачем им это? — вырвалось у меня.
Отец слегка оскорбился:
— То есть как «зачем»? Я повсюду езжу. Я знаю многих. Что плохого, если я шепну им: «Покупайте это. Покупайте то». Чёрт, да ведь даже если я упомяну об этом на большой сцене — это будет просто реклама… Реклама! — он включил телефон, порылся в нём и протянул мне. — Вот, знакомься: братья Гарсиа!
На экране застыли двое неулыбчивых толстяков. Один — тот, что повыше — кажется, был нетрезв; другой, с тонкими усиками, смотрел, как дядя Джим, который поубивал множество народу, но на вопросы об этом отшучивался: «Убивает пуля. Морпех — стреляет!» Оба были в мешковатых полосатых костюмах, и выглядели кем угодно, только не бизнесменами; оба показались мне опасными — о чём я сразу же сообщил отцу.
Тот только отмахнулся:
— Брось, сын. Они — добрейшие люди! Потомки ацтеков, соль земли! Работяги, миллионеры, инвесторы. Альберто — большой любитель музыки; Мануэль увлекается пулевой стрельбой. Оба — как и мы — фанаты своей работы: отчаянно ищут новые рынки, и с нашей помощью…
— Погоди, пап! А что они выращивают? — перебил я, боясь услышать ответ.
— Да какая разница? — отец торопливо пожал плечами. — Кукурузу… или что там ещё растёт в Мексике? От нас всего-то требуется помочь им самую малость. И ты знаешь, я чую: нас ждёт знатный улов!
«Знатный улов!» Я только поморщился — очень уж знакома мне была эта фраза. Стоило отцу небрежно обронить её, как через несколько недель — максимум, через месяц — у семьи возникали знатные проблемы. То банк забирал «умные трактора» в счет процентов, то сгорала полностью наша автономная электрическая подстанция… А однажды вдруг бросил пить Кукурузный Эйб — почти на полгода, и это были худшие полгода в жизни нашего дома. В общем, ещё миг назад мне казалось, что мы едем в какое-то интересное место, где получится неплохо провести время, но после слов про улов стало ясно: мы едем искать новые проблемы для Фостеров.
А этого мне хотелось меньше всего на свете.
— Пап, давай-ка ты успокойся и расскажи мне толком, что за улов. Когда мы вернёмся, бабушка начнёт задавать вопросы, и я должен знать, что ей можно рассказывать, а что нет, — попытался я схитрить, но сегодня даже упоминание о Железной Ти не возымело на отца обычного действия.
— Будь спокоен и радостен, сын, — усмехнулся он. — Если бы я не доверял тебе — не взял бы с собой. Знаю, что ты умеешь хранить тайны. Так вот: мексиканцы уже вложились в проект. Позавчера от них поступил задаток. Полмиллиона.
— Полчего? — у меня даже челюсть отвисла, причём вбок.
— Полмиллиона. Долларов, сын! Ха-ха! — отец несколько раз ударил в клаксон и засиял, наслаждаясь произведённым эффектом. — Ну давай, скажи: «Я всегда знал, папа. Ты преуспеешь!».