— Значит, ты теперь работаешь на братьев Гарсиа?
— Не на них, Трэв, — возразил отец, почему-то покосившись в мою сторону. — Я работаю с ними. Я их партнёр.
— Знаешь, Хэнки… — протянул ковбой. — Мне всегда было интересно: может, лошадь тоже считает себя партнёром всадника? Я спрашивал нескольких — но они помалкивают. Может, потому что ответ очевиден, а? Но меня удивляет твоя смелость… или правильнее назвать её глупостью? Связавшись с Гарсиа, ты вот так спокойно заявляешься ко мне в Т-Икс, да ещё и надеешься на мою помощь? А вдруг я затаил на них обиду? Вдруг я решу отыграться на тебе?
Говоря всё это, он улыбался — но ответная улыбка моего отца почему-то показалась мне натянутой.
— Ну, Трэв… Ну ты же не серьёзно? Разве приехал бы я, если бы считал тебя злопамятным? Разве привёз бы с собой сына?
— И очень хорошо, что привёз, — кивнул ковбой.
— Но ведь ты обещал… Когда мы с тобой созванивались, ты ж сам сказал: «Прошлое — в прошлом»!
В ответ Трэвис только ухмыльнулся:
— А как иначе? Чтобы заманить Хороших Парней в ловушку, любой злодей поступил бы на моём месте именно так, — тут он подмигнул мне, и я понял, что всё это время он безжалостно разыгрывал отца.
Отец, видимо, тоже это понял.
— Да уж! — вытер он пот со лба. — Умеешь же ты пошутить, дружище… Именно это я в тебе и ценю!
Трэвис подошел к нему.
— Знаю, старый ты плут, — улыбнулся он. — Знаю, и склоняюсь к тому, чтоб принять предложение Гарсиа. Что до твоих выступлений — всё уже на мази. Но давай обговорим условия позже — а пока отпразднуем нашу встречу по-техасски, как и полагается в Штате Одинокой звезды: я приготовлю отличный стейк, а потом мы все посмотрим игру из моей ложи!
— Идёт! — улыбнулся отец в ответ. — Тогда с меня — выпивка!
***
Стейк, приготовленный Трэвисом, и впрямь оказался отличным — но куда сильней меня впечатлил вид.
Вип-ложа выдавалась вперёд и одновременно возвышалась над полем — так что игра, казалось, идёт прямо внизу, за панорамным окном. Она, правда, была скучная: «Тексанс» медленно теснили «Ягуаров» к зачётной зоне. Жаль, до плей-офф ещё далеко — я б лучше посмотрел, как здешние «быки» бодаются с нашими (у «Тексанс» эмблема — бычья голова, а у нас — бизон). В этом году местным пока ещё светило попасть в плей-офф — они шли на втором месте в своём дивизионе, отставая от «Титанов» всего очков на восемь.
Обстановка ложи была довольно простой: у дальней стены — мини-кухня и бар; по углам — кресла; у окна — низкий стол. Возле стола стоял кожаный диван, а напротив — ещё одно кресло, напоминавшее трон. Хозяйское.
Внутри к нам присоединились ещё двое ковбоев. Когда Трэвис представил их нам: «Спайк и Тормоз», — оба уважительно кивнули ему: «Босс». Лицо первого «украшал» вертикальный шрам, идущий снизу вверх, от челюсти к глазнице — этот шрам и в самом деле походил на шип. Но Тормоз совсем не выглядел медлительным: на поясе у него висел свёрнутый хлыст, и взгляд его тоже сёк хлыстом — хлёсткий, умный.
Оглядевшись, мы с отцом плюхнулись на диван. Ни Спайк, ни Тормоз не составили нам компанию. Они, видимо, были кем-то вроде телохранителей, потому что расселись по креслам в углах комнаты, откуда удобно было держать под наблюдением всю ложу и дверь — так подручные злодея всегда садятся в фильмах. Что до Трэвиса, он усугубил это впечатление — приготовив несколько стейков и накрыв нам, он упал в своё кресло и закинул ноги на стол. Теперь, чтобы сойти за злодея из недавнего боевика, ему не хватало только мопса в шипастом ошейнике.
Впрочем, кандидат на роль мопса присутствовал — им был мой отец. Увидев, как расселись Спайк с Тормозом, целеустремлённый, жизнерадостный Генри Фостер заметно сник, будто получил нагоняй от Железной Ти. Я внутренне возмутился: её боятся все, и это не стыдно… но испугаться каких-то ковбоев?! Такого я от отца не ожидал, и уж было хотел шепнуть ему «Ты чего?», но тут он, как фокусник, выудил из-за пазухи бутылку и протянул Трэвису:
— Угощайся!
— Ого! — оценил тот этикетку. — «Старый Эйб»! — и снял ноги со стола, чтоб вынуть бумажник.
Отец сразу же запротестовал:
—Что ты, брось… Для друга — бесплатно!
— Вот именно — для друга! — глаза ковбоя сузились. — Напомни-ка, разве не старина Эйб говаривал: «Кто не платит за виски — тот сопьётся»? Так что бери уже, — чуть мягче добавил он. — Сам ведь знаешь: мой дом — мои правила.
На это у отца возражений не нашлось, Мятые купюры сменили хозяина, и бутылка — тоже; Трэвис скрутил крышку, наполнил два стакана — и взглянул на меня.